© автор — Леонид Каганов, 2006

МАЙОР БОГДАМИР СПАСАЕТ ДЕНЬГИ

1. МАЙОР БОГДАМИР НА МЕСТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Уже, казалось, и кино изобрели, и компьютерные игры, и даже мыслепутешествия изобрели — смотри на самые разные несчастья и убийства сколько душе угодно. Но все же понимают, что они ненастоящие, правильно? Поэтому едва что-нибудь произойдет в реальности — тут же набегает толпа любопытных. Им бы лететь домой, запустить виртуал, отрезать голову-две виртуальной бензопилой — и смотри на тела и кровищу хоть до вечера. Так нет же!

Примерно так рассуждал капитан патрульной службы милицейского подразделения Сириуса, глядя в иллюминатор из своего звездолета на сборище яхт всякого рода зевак, слетевшихся в этот Богом забытый уголок пространства. Капитан был толст и лыс, ему очень хотелось пива. Но пиво за штурвалом было запрещено даже штатским, а здесь вот-вот должен был появиться следователь прокуратуры собственной персоной, и даже, кажется, с напарником. Капитан еще раз поглядел на часы — да, вот-вот должен появиться. И он действительно появился.

Небольшой белый катер спортивной модели заложил крутой вираж, приветливо высунул манипулятор и помахал им. Сперва капитан решил, что это приперся еще один зевака, но катер после маневра сразу направился к милицейскому звездолету.

А через минуту в шлюзе раздался грохот тяжелых сапог, и в рубке появился человек огромного роста, но довольно молодой: лет двадцать пять — тридцать. Был он одет в брезентовую куртку самого штатского вида и такие же грубые космические панталоны, в каких пенсионеры летают на свои дачные шестьсот соток малообжитых планеток. На щеке, если приглядеться, угадывался хорошо залеченный шрам от лазерного луча, на виске виднелось странно знакомое родимое пятно в форме звездочки, а на могучем носу сидели старомодные черные очки. В сочетании с мускулистой фигурой они придавали следователю вид космического бандита, если бы не характерная четкость движений, которая выдавала военную выправку.

— Старший следователь Вселенского уголовного розыска майор Хома Богдамир! — отрекомендовался прибывший, махнув лазерным удостоверением.

Капитан удивленно изогнул бровь, но сделал вид, будто не удивился — это имя он определенно где-то слышал, вот только где?

— Капитан патрульной службы Стрыжик! — представился он.

— Почему не убрали штатских зевак? — майор Богдамир указал пальцем-сарделькой в сторону иллюминатора.

— Да как их уберешь... — вздохнул капитан Стрыжик. — Они ж как эти... Как если чего — так у них же это... Событие, так они сразу и... Э!.. вы куда?

Но майор его не слушал. Оттеснив капитана, он сел за пульт и взялся за микрофон вакуумного рупора:

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ СУДАМ! — гаркнул он. — В СВЯЗИ С УТЕЧКОЙ ВИРУСА И ЗАРАЖЕНИЕМ ПРОСТРАНСТВА КОСМИЧЕСКОЙ ЧУМКОЙ ПРОСИМ ОСТАТЬСЯ ДОБРОВОЛЬЦЕВ В ПОНЯТЫЕ!

— Какой чумкой? — удивился Стрыжик.

— Не знаю, — ответил Богдамир. — Но всегда действует.

И действительно, яхты за иллюминатором пришли в движение. Одна за другой они стартовали с места и уходили в далекий космос. Вскоре вокруг не осталось ни одного судна, кроме белого катера Богдамира, покачивающегося рядом на стыковочном трапе.

— Теперь можно работать, — Хома Богдамир встал. — Итак, что произошло?

— Трупы обнаружила супружеская чета, прогуливающаяся мимо — Ольга и Оксана, — быстро затараторил капитан. — Они и позвонили в милицию. Я выловил трупы, — капитан Стрыжик сглотнул, — выловил трупы сачком из вакуумного пространства и поместил в грузовой отсек...

— Плохо, — сказал Богдамир. — Могли потеряться следы.

Капитан Стрыжик смутился — ему казалось, что майор сверлит его глазами из-под очков.

— Продолжайте, — сказал Богдамир. — Сколько было трупов?

— Два... Инкассатор-пилот и инкассатор-штурман... Место, где плавали трупы, я очертил по инструкции планктонным маркером. Вот... — капитан услужливо отдернул занавесочку иллюминатора, хотя она особо и не загораживала обзора.

Посреди космоса, такого же черного, как очки Богдамира, висели два зеленых светящихся контура. Это явно были тела, очерченные планктонным маркером. Выглядели контуры, прямо скажем, неважно. То ли в этом месте Вселенная расширялась особенно стремительно, то ли здесь дули какие-то неизвестные науке вакуумные течения, а может, планктон размыло сквозняками дюз, но контуры неприлично расширились — раз в сто. Кроме того, они приняли странные очертания. У одной фигуры вырос горб, у другой — вытянулась нога и неестественно выгнулась назад.

Капитану было немного стыдно, что он не сумел сберечь даже эти немногочисленные факты до приезда следователя.

— Вы не смотрите, что они... — смущенно начал капитан, но следователь его прервал.

— Я и не смотрю, — отрезал Хома Богдамир. — У меня нет глаз.

Капитан Стрыжик открыл от удивления рот, но тут же сообразил, что следователь шутит.

— Не шучу, — сурово произнес Хома, словно прочел его мысли. — Просто у меня хорошо развиты остальные чувства. Вижу я только инфракрасные лучи, причем моно. — С этими словами он повернулся и жестом фокусника вынул из воздуха две белые перчатки. — Хочу ощупать трупы, — произнес он, не меняя интонации, и капитану эти слова показалось роковыми и даже зловещими.

Они прошли в грузовой отсек. Трупы выглядели как любые трупы, которых коснулась злая рука вакуума. Тому, кто ни разу в жизни не видел, что творит вакуум с живыми организмами, можно посоветовать купить хороших сосисок в натуральной белкозиновой оболочке и поставить их вариться на плиту. А тем временем отойти буквально на секундочку к компьютеру проверить, не прислали ли чего нового, и вернуться к плите, как только все новое будет хорошенько проверено.

Капитан Стрыжик держался с трудом и пытался не смотреть на обескровленные тела — лопнувшие, вывернутые наизнанку. А вот Богдамира это не смущало: становилось понятно, что вакуумные трупы для старшего следователя вещь привычная, бытовая.

На самом деле Богдамир считал эти трупы прекрасно сохранившимися, и его можно понять: вся органика была в одном месте, так сказать, одной кучей. А такую органику современная нано-медицина запросто могла бы восстановить и привести обратно в живое состояние, поскольку безнадежных трупов не бывает. Безнадежными, как известно, бывают лишь трупы, рассеянные в пыль после террористических акций, но их вряд ли можно считать трупами. Впрочем, хороши трупы или нет — в данном случае становилось уже не важно: даже если бы их отремонтировали, жить в таком трупе оказалось бы уже некому — сознание владельца безнадежно исчезло. А значит, трупы навсегда, увы. Так думал Богдамир, шевеля перчатками.

— Огромная потеря крови, — пробормотал Хома.

— Вакуум... — развел руками Стрыжик.

— Горло, — задумчиво произнес Хома, распрямляясь над столом и шевеля пальцами покрасневших от крови перчаток. — Горло у обоих перерезано острым предметом! В вашем рапорте говорилось, что они погибли от взрыва.

— Ну, так это, они ж вон какие... Бесформенные... — Стрыжик снова развел пухлыми руками.

— Как же так? Вот он, разрез. На обычный нож не похоже — он раздвигает ткань. На лазерный меч тоже не похоже — был бы ожог...

— Не могу знать! — пожал плечами Стрыжик, стараясь не глядеть на трупы. — Я ж не медик. Удивляюсь, где вы у них и горло-то нашли... Я сперва пытался горло найти — оказалось, коленка...

— Далее, — продолжал Хома. — Мозг пострадавших напрочь выбит.

— Ну, вакуум... — опять затянул свое Стрыжик.

— Вакуум — не вакуум, — строго сказал Хома, — а в рапорте надо было указать!

Он свистом подозвал робота-мусорщика, стянул перчатки и швырнул ему в бак.

— Сам инкассаторский броневик исчез, — продолжал Хома, не то констатируя, не то спрашивая.

— Исчез, — уныло кивнул капитан. — Если броневик вообще был... Они же могли так, на звездную рыбалку ехать...

— В форме ехать? — Хома уставился на капитана черными стеклами очков так, что тому стало не по себе. — А убили их, выходит, чтобы отобрать силовые удочки?

Капитан вздохнул и только развел руками.

— Свидетелей нет... — произнес Хома тем же тоном.

— Откуда ж они здесь, свидетели?

— Никаких предметов не найдено, — продолжал Хома.

— Не найдено... — вздохнул капитан. — Чего же здесь искать-то? Пустой космос...

— Ровняйсь, — тем же спокойным тоном скомандовал Богдамир.

— Как вы сказали? — недоуменно переспросил капитан.

— РОВНЯЙСЬ!!! — рявкнул Богдамир так, что капитан непроизвольно вытянулся и даже встал на цыпочки. — УПАЛ НА ПОЛ!!! ОТЖАЛСЯ ДВАДЦАТЬ РАЗ!!!

Пока капитан пыхтел на полу, Хома стоял к нему спиной, заложив руки за спину, и сверлил взглядом стену грузового отсека.

— Преступная безответственность! — выговаривал Хома, не поворачивая головы. — За полдня не сделано ничего! Не установлен рейс инкассатора! Не выяснены личности погибших! Улики затоптаны зеваками! Трупы не осмотрены и не описаны толком... Куда встаем?! Я сказал: двадцать раз, а не восемнадцать!!! Почему пивом пахнет на милицейском крейсере?! А вот это что? Что это?

Вконец запыхавшийся капитан Стрыжик поднялся и на негнущихся ногах подошел к Богдамиру. Тот все так же стоял спиной, подняв руку. На руке уже была надета свежая белая перчатка, а в пальцах зажат зеленый лоскуток.

— Я спрашиваю: что у меня в руках? — отчеканил Богдамир.

— Н-н-н-не могу знать! То... Товарищ майор! — еле выговорил Стрыжик.

Майор Богдамир повернулся. Он был огромен. Казалось, его очки сейчас слетят и глаза сожгут капитана.

— Это, — веско произнес Богдамир, — половина стодолларовой банкноты. И она валялась в космосе. Мой напарник нашел ее и подобрал манипулятором, когда мы подлетали сюда. Откуда она? Это ты порвал банкноту? Или зеваки? — он покачал банкнотой перед носом Стрыжика. — Не похоже. Банкнота свежая, только из пачки.

— Н-н-не я! — еле выговорил Стрыжик и потянулся за банкнотой, но Хома отвел руку. — Отставить! Там могут быть отпечатки! Так откуда в космосе половина новенькой стодолларовой купюры?

— Так это... — Стрыжик открыл рот и снова закрыл. — Наверно это... От инкассаторов! Да! Они везли, наверно, деньги!

— Наверно, деньги! — передразнил Богдамир. — От инкассаторов. Правильно. Но ведь инкассаторы — нормальные люди, верно? И они пользуются безналичными кредитками, так? При каких обстоятельствах инкассаторы распечатывают опломбированный трюм и рвут банкноты?

— Н-н-не знаю...

— Вот и я не знаю, — веско ответил Богдамир. — Разве что они с кем-то сражались. Кто мог проникнуть в их корабль, распечатать трюм и драться за банкноты?

— Может, — капитан сглотнул, — может, это все-таки их собственная банкнота?

— Может, — сказал Богдамир, спрятал клочок и зашагал к выходу. — Все может быть, товарищ Стрыжик. Младший лейтенант Стрыжик, — сурово добавил он со значением и, не оборачиваясь, толкнул дверь шлюза.

* * *

Вернувшись в свой катер, Майор Богдамир шлепнул пальцы на панель и на ощупь набрал несколько запросов. А сам крепко задумался. Ограбление космических инкассаторов на трассе, да еще с угоном крейсера — дело небывалое. В конце концов, не двадцатый век на дворе, и даже не двадцать первый.

— Итак, что нам известно? — начал Богдамир рассуждать вслух. — Инкассаторы Южного Вселенского банка России перевозили наличность в Северо-Восточный Вселенский Российский банк. А именно: один миллиард долларов. Один миллиард, два трупа и клочок банкноты... Абсолютно неясно, с чего начать следствие!

Майор задумчиво чесал подбородок, откинувшись в пилотном кресле.

— Кеша, подъем! — строго позвал майор и сурово пихнул локтем соседнее кресло. — Ты опять будешь сегодня дрыхнуть весь день?

В соседнем кресле заворочался крупный генетически модифицированный пингвин Кеша. Он приподнял голову и недовольно открыл один глаз. Потом закрыл его и открыл другой. На голове Кеши, как обычно после сна, торчали нечесаные перья. Кеша с отвращением помотал головой и зевнул во весь клюв.

Старшему следователю Вселенской прокуратуры полагался не напарник, а генетически-модифицированная ищейка. Но обоняние и у самого Хомы было великолепным с рождения — однажды он даже на спор с друзьями переоделся гигантским сенбернаром и получил золотые медали на вселенском конкурсе служебных собак «Рваная грелка» сразу во всех шести номинациях: спасательной, розыскной, караульной, ездовой, пастушьей, и по экстерьеру.

Короче говоря, Богдамир в собаке не нуждался. Он нуждался в толковом напарнике, который умел бы читать. С Кешей Хома познакомился случайно, совсем по другому поводу и при довольно трагических обстоятельствах, но это совсем другая история. Показал себя Кеша в тот раз куда умнее не только собаки, но и самого Богдамира с его начальством. С тех самых пор Кеша поступил на службу во Вселенский уголовный розыск, и они стали работать вместе.

Сейчас Кеша ворочался в кресле — лениво поплевывал на свое крыло и пытался им пригладить на голове веер перьев, делавших его похожим на попугая.

— Что, Кеша? — улыбка разрезала суровое лицо майора. — С чего начнем следствие?

Кеша молчал. Он неплохо умел разговаривать, но временами впадал в абсолютную молчаливость, особенно в летний сезон года. Это была довольно странная черта характера, которую сам Кеша объяснял особенностями пингвиньего метаболизма. Вообще у него было много странных черт. Например, Кеша являлся убежденным расистом. Предметом его лютой ненависти были голуби, хотя объяснить, почему, Кеша толком не мог, а версия о пингвиньем метаболизме здесь никак не работала. Но по большому счету он был прекрасным напарником и не раз спасал Богдамиру жизнь в абсолютно безвыходных ситуациях. Они работали вместе уже не первый год. Сейчас вместо ответа Кеша чесал крылом желтое брюхо.

Становилось ясно, что на помощь Кеши пока рассчитывать не приходится. И тогда майор Богдамир решил применить свой алгоритмический метод, который никогда не давал сбоев.

— Доллары, — принялся он размышлять вслух. — Что мы знаем о долларах? Доллары — прямоугольные. Факт. Доллары — зеленые. Факт. Что мы знаем о прямоугольниках? Ничего. Что мы знаем о зеленых? Мы знаем «Общество Зеленых»! Кеша, как тебе идея нанести визит «Обществу зеленых»?

Кеша склонил голову и лениво почесал пузо другим крылом. Хома понял, что идею Кеша не одобряет.

Панель тем временем пискнула, выбрасывая запрошенные данные. Кеша меланхолично уставился в экран. Но через секунду взгляд его стал более осмысленным, он приосанился, ожил, завертел головой и защелкал клювом.

— Читай вслух! — потребовал Богдамир.

— В «Общщщество Зеленых»! — скомандовал Кеша. — В дороге рассскажжжу!

Богдамиру не надо было повторять два раза, если он чувствовал, что Кеша взял след. Богдамир пристегнул ремень, снял катер с космического ручника и до упора вдавил педаль старта.

2. МАЙОР БОГДАМИР В ОФИСЕ ЗЕЛЕНЫХ

Центральный офис «Вселенского общества Зеленых» находился, разумеется, на Луне. Так было сделано специально — чтобы всегда находиться на виду у жителей Земли, а любые манифестации экологов с флагами и транспарантами были заметны всякую ночь почти невооруженным глазом.

Территория вокруг офисного купола и песчаная аллея, ведущая к парковочной площадке, были густо обсажены зелеными елками. Сперва здесь пытались посадить настоящие, но вскоре оказалось, что деревья в вакууме не растут. Пришлось расставить пластиковые.

— Могу спорить, эти деревья собрали сюда при помощи частных пожертвований, — пробормотал Хома, когда они шагали по аллее к куполу.

— А спорим, нет! — мигом откликнулся Кеша с пингвиньим азартом.

— Да.

— Нет!

— Я сказал: да.

— Докажи!

— Алгоритмично, Кеша. — Богдамир обвел рукой аллею. — Все елки разных моделей. Все довольно старые. И почти на каждой заметны обрывки мишуры.

Кеша не нашелся, что возразить, только раздосадованно зашипел. Он работал в уголовном розыске не так давно, и всякий раз завидовал мастерству опытного Богдамира, использующего в умозаключениях свой знаменитый алгоритмический метод, которому его обучили в детстве приемные родители.

Над входом в купол висел красочный плакат. «Долой курение!» — гласил лозунг, под которым был схематично нарисован табачный куст. Художник изобразил на кусте большие карие глаза, хранящие скорбь всего рода пасленовых, и печально открытый рот, из которого тянулось белое облачко с текстом: «Я хочу жить, а меня хотят скурить!»

Всего этого Богдамир, разумеется, увидеть не мог. Как не мог он увидеть логотип «Общества Зеленых» на прозрачной двери: рука, держащая голубя.

Зато логотип прекрасно разглядел Кеша. С угрожающим клекотом он подпрыгнул и стремительно заковылял к двери с той быстротой, какую позволял пингвиний скафандр.

— Луна для пингввввиновввв!!! — шипел Кеша. — Голллуби!!! Убирррайтесь в свой Парррижжж!!!!!!

К счастью, шипения не слышал никто, кроме Богдамира, у которого с Кешей имелась прямая скафандровая связь.

Подскочив к двери, Кеша принялся оплевывать ее. Из этого тоже ничего не вышло, поскольку Кешу и логотип разделяло прозрачное стекло шлема скафандра. Вскоре подоспел Богдамир, схватил беснующегося Кешу под мышку и вошел в офис.

Здесь было пустынно, лишь в центре холла ворочался и вздыхал на своем постаменте громадный механический муляж шарообразной формы. Светящаяся надпись на постаменте гласила: «Они убили меня ради своей шкуры». Богдамир сперва решил, что это Голубой кит или Рыба-собака, хотя он не помнил, какую шкуру получают из этих исчезнувших животных. К тому же тоненький мышиный хвостик муляжа и полное отсутствие глаз немного смущали. А вот Кеша, получивший в юности прекрасное биологическое образование, без труда опознал вибрион холеры.

Тут распахнулась боковая дверь, и к гостям выкатился на своих двоих колесиках робот-секретарь — слегка взъерошенный и с нездоровым зеленым огоньком в зрительных окулярах, какой бывает у роботов, пристрастившихся злоупотреблять оптоволокном.

— Добро пожаловаться! — бойко начал он. — Чтобы пожаловаться на неблагополучную экологическую обстановку — зайдите в кабинку номер один! Чтобы пожаловаться на экологическое преступление и оформить донос — зайдите в кабинку номер два! Чтобы пожаловаться по другому поводу — зайдите в кабинку номер три!

— Майор Хома Богдамир, уголовный розыск, — сухо представился Хома, но удостоверение доставать не стал — роботам показывать удостоверение не принято. — Мне необходимо поговорить с руководством «Общества Зеленых». Оно работает сегодня, руководство?

— Господин директор работает ежедневно двадцать четыре часа в сутки без выходных и отпусков! — сообщил робот с затаенной гордостью. — Но сейчас у него важный телеразговор. Он длится уже третий час и может затянуться еще надолго.

— Ничего, мы подождем.

— Пройдите в приемную. — Робот приглашающе махнул рукой и указал на лестницу.

Кеша и Богдамир поднялись на второй этаж и оказались в приемной.

Приемная была декорирована шикарно — плакатами и транспарантами. В углу стояла банкетка из натурального пластика, а рядом журнальный столик, где лежала стопка помятых фототаблоидов, здоровенная книга в алом переплете, а рядом такая же, только совсем крошечная — она напоминала брелок для ключей. Когда Хома приблизил свою теплую руку, глубокое золотое тиснение на обложке оказалось неплохо различимо в инфракрасном свете. Поэтому Хома прочел то же, что и Кеша. Надпись на большой книге гласила: «Красная книга: редкие и вымирающие животные и растения». На крохотной: «Красненькая книжечка: редкие и вымирающие бациллы и вирусы».

Дверь кабинета была плотно закрыта, но отчетливо доносились яростные крики. Без всяких сомнений, телеразговор там шел полным ходом.

Чтобы скоротать время, Кеша принялся читать вслух сообщения на доске объявлений «Наши достижения за минувший год». Читал он их ехидно и слегка похохатывал, хлопая себя крыльями по бокам:

«Ура, победа! Не прошло и восемнадцати лет, и дело выиграно: указом Медузинского районного суда прекращена дачная застройка на планетах Малой Медузы!»

«Преступному засорению — НЕТ! Собрано 200 тысяч подписей жителей Земли против засорения радиоэфира передачами, переговорами и сигналами!»

«Врага знать в юридическое лицо! Издан полный справочник комбинатов, продолжающих выращивать в неволе, а затем убивать живые растения для производства продуктов питания!»

«Они тоже имеют право жить! Проведена акция протеста против использования антибиотиков и обеззараживающих средств!»

А Богдамир прислушивался к шуму из-за двери. Оттуда все время доносился лишь один голос, высокий и истеричный:

— Сами вы токсичная мерзость! — орал истеричный высокий голос. — Сами вы черная гадость! Это люди — гадость! В сотый раз повторяю: если до пятницы администрация Тюменского заповедника не даст разрешение на захоронение, то мы оформляем документы в Международный экологический суд!

Обладателю истеричного голоса, похоже, пытались возражать, но он не реагировал и продолжал свое:

— Гадость?! — с отвращением произносил он. — Природа сама знает, что ей гадость, а что ей не гадость! Взял? Положь на место! Взял? Положь! Для чего-то же она там лежала миллионы лет?! Ась? Думаете, просто так? Вернуть все как было, да! — Он на секунду умолк, прислушиваясь к своему невидимому собеседнику. — Ничего не знаю! Мы синтезировали три миллиона баррелей! Цистерны уже летят с Урана, и мы просто ее выльем сверху на заповедник, если вы не дадите захоронить как положено: и под землей на разной глубине, и на поверхности в лужицах. Все, как было при Ломоносове! Я сказал! Точка! Если что — встретимся в суде!

В кабинете что-то брякнулось со всей силы, и голос смолк. Зато начал раздаваться гулкий топот, словно по полу с размаху колотили утюгами.

— Что хотят, то и творят! — доносилось визгливое бормотание. — Что хотят, то и творят!

Хома решительно шагнул вперед, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. За дверью колыхалась зеленая занавеска гиперполя. Богдамир с Кешей шагнули сквозь нее и от неожиданности чуть не грохнулись на пол — гравитация в кабинете оказалась совсем не лунная, а даже намного больше земной.

Никакого видеотелефона тут не стояло. Только три двери, завешенные гиперполем — друзья вошли через зеленую, но была еще оранжевая и голубая.

Добрую половину кабинета занимал гигантских размеров черный стол, а за ним — совсем уж невероятных масштабов черное кресло с высокой спинкой. Оно было бы велико даже Богдамиру с его ростом в два с половиной метра. Такое кресло, если верить известному психологу Ебожинскому, могло символизировать лишь необыкновенное самомнение владельца, тягу к власти, пустые хлопоты и казенный дом.

Но все объяснялось куда проще: директор оказался сам гораздо крупнее Богдамира.

Он был роботом.

И нервно шагал по кабинету взад-вперед на стальных копытах, возмущенно мотая огромной головой, напоминавшей бычью. Сзади пониже спины из него торчал длиннющий толстый кабель-хвост, он вился кольцами по всему кабинету и скрывался где-то за столом. Увидев вошедших, директор остановился и сверкнул глазными объективами.

— Нет, ну вы видали такое?! — театрально взвизгнул он черным решетчатым динамиком в ротовой части головы. — Как воровать у природы нефть, так это мы умели! Не морщились! А как настало время покласть обратно — фигушки?!

Хома и Кеша переглянулись.

— Причем! — продолжал директор. — Причем, от них же ничего не требуется!!! Мы сами все делаем! — Он снова возмущенно взмахнул клешнями и мотнул рогатой головой. — Мы сами ее синтезировали в полном объеме! За счет госбюджета! Осталось — всего ничего! Вынь да положь! Но — нет! Не положь! Мы, видите ли, боимся запачкаться! Боимся, видите ли, грязи на территории нашего уникального Тюменского заповедника! Тьфу!

Он вдруг спохватился, смерил окулярами Богдамира сверху донизу, и вдруг увидел Кешу. И тут же указал на него клешней:

— Нет, нет! По этому вопросу не ко мне, и вообще не к нам! Для этого есть Бобруйский Зоопарк, крупнейший в Галактике! Сдавайте туда! А мы не принимаем животных! Что за манера таскать бездомных зверей в наш офис? Даже слушать ничего не хочу!

Кеша от возмущения потерял дар речи. Ответил Хома.

— Старший следователь Вселенского уголовного розыска майор Хома Богдамир, — отрекомендовался он. — А это мой напарник, младший лейтенант Ксенофонт Луи де Пиджеон. Он окончил Сорбонну, обладает вспыльчивым характером и званием чемпиона мира по рукопашному бою среди птиц, поэтому я искренне вам советую воздержаться от неполиткорректных высказываний.

Это было не совсем правдой: Сорбонну Кеша так и не закончил — не дотянул одного семестра до диплома. Но очень комплексовал по этому поводу, и Хома старался лишний раз его не травмировать.

— Извиняюсь, — смущенно пробурчал директор, но тут же снова вскинулся: — Только покажите-ка удостоверение, гражданин начальник, э-э-э... как вас там, Бог да — кто? Что за хамская традиция — не показывать удостоверений роботам? Я против этой традиции! Робот — не человек, по-вашему? А если бы у меня не был встроен в глаз лазерный сканер?

— Но у вас же он встроен, — возразил Хома. Впрочем, лазерное удостоверение вынул и показал. Кеша хмуро поднял крыло и предъявил свой жетон.

— Садитесь, граждане начальники, — директор взмахнул клешней, указав на мягкую пластиковую банкетку у стола, а сам взгромоздился в свое мега-кресло.

Кресло все-таки оказалось слегка больше, чем требовалось для его корпуса.

— Астерий Килобод, — с вызовом представился он, протягивая через стол огромную раздвоенную клешню, напоминавшую промышленные пассатижи. — Идеологический директор «Вселенского общества движения Зеленых». Также являюсь вице-спикером «Партии борьбы за права роботов» и почетным соучредителем движения «ЗЛО» — За легализацию оптоволокна. Кроме того, работаю правозащитником в нескольких организациях и политических партиях.

— Как же вы всюду успеваете? — удивился Хома, пожимая могучую клешню. — Ваш секретарь сказал, что вы сидите здесь круглые сутки...

— Сижу? Здесь? — саркастически переспросил робот и картинно обвел клешней кабинет. — Здесь, гражданин начальник, как вам известно, муниципальный тюремный изолятор на Плутоне!

Только теперь Богдамир понял, что ему показалось странным в этой комнате — стены, отделанные мягким пластиком. Такие стены строили в тюрьмах роботов чтобы предотвратить ритуальные самоубийства заключенных и подследственных: мягкие стены не давали роботам традиционной возможности убить себя об стену с разбегу.

— А это, как вам известно, — продолжал Астерий, указывая клешней на разноцветные двери. — Всего лишь проброшены линки из удаленных приемных... Имею право бросать линки в любую точку Вселенной! А я здесь сижу, — Он завел клешню за спину, схватил в охапку несколько петель своего хвоста и с горечью подергал им: стало видно, что стальной хвост накрепко приварен к чугунному карабину, вмурованному в стену. — Я здесь сижу под подписку о невыходе! Но вы все равно, — Астерий поднял громкость голоса втрое, со всей силы брякнул клешней по черному столу и поднялся из кресла во весь рост. — ВЫ ВСЕ РАВНО НЕ СМОЖЕТЕ ЗАПРЕТИТЬ МНЕ ЗАНИМАТЬСЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ! НЕТУ ТАКОГО В ЗАКОНЕ ДЛЯ РОБОТОВ!

— Нету, — подтвердил Богдамир.

— Тогда какого черта вам здесь понадобилось в моей камере, граждане следователи? — снова завопил Астерий, но уже чуть тише. — Опять начались эти бесконечные допросы? Что вам на этот раз вспомнить?! Как я начинал карьеру уличным дворником, как подметал ваши мерзкие земные улицы, гудя и мигая желтой лампой? Как служил швейцаром и начальником склада? Или как воевал на Меркурии, был ранен, а мне даже ордена не дали?! Или вы опять мне пытаетесь шить дело о прошлогодних беспорядках на Фобосе? Так у меня алиби! Я ни на секунду не переступал порога этого кабине...

Тут Кеша со всей силы долбанул клювом по столу — так, что во все стороны брызнула черная пластиковая крошка. Астерий осекся.

— Мы к вам, как к руководителю «Общества Зеленых». Нам нужна ваша консультация, — объяснил Богдамир.

В зрительных окулярах Астерия появился неподдельный живой огонек светодиодов, и все в его чугунном лице теперь выглядело более приветливо: и массивные рога над висками, и черная решетка динамика над подбородком, и отверстия носового анализатора, и дырка третьего глаза по центру лба. Или это не третий глаз? Богдамир не мог понять, зачем третий глаз роботу.

— Так бы сразу и говорили! — произнес Астерий, опустился за стол и сложил клешни перед собой. — А то пугать: следователь, следователь... Итак, чем могу быть любезен?

Богдамир кашлянул и перешел к делу: достал из кармана флэшку проектора и спроецировал в воздухе голограмму.

— Вам знакомо это судно? — спросил он, а Кеша зловеще покивал клювом.

— Не припоминаю, — ответил Астерий, вглядываясь в изображение и со скрежетом почесывая стальной клешней чугунный подбородок. — Вы учтите: десять лет назад на Меркурии я полностью потерял память, и если это было раньше...

— Это инкассаторский крейсccер, — зловеще объяснил Кеша. — Бррроневик.

— У нас есть данные, — продолжил Хома, — о том, что месяц назад броневик был зафрахтован «Обществом Зеленых» для вывоза радиоактивных отходов. Так?

— Так! — оживился Астерий. — Позвольте-ка... Конечно, акция «Нашим внукам — чистое Солнце!». Помню, помню! Сначала мы провели серию митингов против сброса ядерных отходов на Солнце, а затем устроили показательный вывоз нескольких контейнеров за пределы Солнечной системы. Для этого пришлось действительно зафрахтовать бронированный грузовик в каком-то банке, в каком именно — не помню, этим занимались мои заместители. Если надо, сейчас поднимем архивы и накладные...

Астерий проворно схватил со стола толстый шланг с массивным набалдашником, напоминавший мундштук архаического кальяна. Но Хома остановил его взмахом руки.

— Детали нам пока не важны. Почему вы зафрахтовали не штатный грузовик для вывоза отходов, а инкассаторский? — Богдамир в упор посмотрел на Астерия.

— А вы головой подумали? — Астерий склонил на бок рогатую бычью голову. — Это публичная акция! Представьте на минуту: грузовик, обвязанный лентами, цветами, обклеенный транспарантами и детскими рисунками, торжественно стартует с Земли за пределы нашей звездной системы, унося в трюме двадцать — или тридцать, не помню сейчас — килограмм ядерной гадости! Его провожают дети, взрослые и журналисты! Все, кому не безразлична судьба Солнца! И что? Инкассаторский грузовик: а — защищенный, б — радиационно чистый, в — красивый. Вы считаете, надо было взять обычную старую развалину из карьеров на Уране? Автоматический грузовичок из тонкой жестянки, весь грязный и светящийся, вусмерть облученный? Загрузить его на Уране ядерной отравой, привезти его на Землю, в центр, в парк Большого Каньона? Туда, где дети, матери? Да? Так, по-вашему? Да вы преступник!!! — взвизгнул Астерий. — Я, между прочим, много лет возглавлял гарнизон инженерных роботов Меркурия! И я, в отличие от вас, прекрасно знаю, что такое техника безопасности при обращении с радиацией, плазмой и антиплазмой!

— Зачем вообще понадобилось везти отходы на Землю? — перебил Хома.

— Ну а как вы себе представляете акцию? — возмутился Астерий. — Кто бы заметил наш грузовик, если бы он стартовал с Урана? Да их там каждый день сотни стартуют с такими же отходами! Зато после нашей кампании сброс ядерных отходов на Солнце прекратился! Благодаря нам и депутату Гробаку теперь ядерные отходы увозят в сторону Ковша Малой Медведицы! Вот так мы и работаем! Работаем, не покладая рук!

Неожиданно раздался переливчатый звонок. Астерий проворно схватил мундштук на шланге и с таким хрустом вонзил его в дырку посреди лба, что посыпались синие искры.

— Астерий Килобод у аппарата! — важно произнес он. — По какому вопросу? С такими вопросами — на сайт! Даблью-даблью-даблью ллео аhа ру слэш на. Как слышится, так и пишется, латиницей. Что? Слэш — палка такая косая.

Он выдернул шланг изо лба, снова выбросив струйку синих искр, и навел зрительные окуляры на Богдамира.

— Ничего без меня не могут! Так, о чем мы говорили?

— О том, — напомнил Хома, — что вы арендовали инкассаторский броневик для вывоза отходов. По окончании акции вы его чистили после ядерных отходов? Прежде, чем вернуть обратно?

— Это зачем? — удивился Астерий. — Отходы были неплохо запакованы. Впрочем, мы же не скрывали, что фрахтуем броневик именно для вывоза ядерных отходов. В трюме броневика возят только деньги из банка в банк, эти деньги все равно грязные, и всякий раз их приходится отмывать заново — так нам ответили в банке.

— Кто пилотировал броневик? — подал голос Кеша.

— Что? — переспросил Астерий и растерянно обернулся, словно только что заметив Кешу.

— Я спрашшшиваю: кто пилотировал броневик?

— Во время нашей акции? — удивился Астерий. — Разумеется, инкассаторы. Никто другой не сможет пилотировать их крейсер при всем желании! Там и управление специфическое, и вооружение на борту. Нужны навыки. Да и допуск нужен специальный.

Кеша удивленно взглянул на Богдамира.

— Да, — подтвердил Богдамир задумчиво. — Это так. Броневик непросто пилотировать.

— Кто зззаходил внутрь броневика? — продолжал Кеша.

— Разумеется, никто, — ответил Астерий. — Броневик прибыл опечатанным с Урана. На Уране его грузили атомные роботы.

— Кто разгружжжал броневик с отходами?

— Атомные роботы в Ковше Малой Медведицы.

— Короче, — подытожил Богдамир, эффектно вынимая из-за пазухи бланк протокола и лазерное перо, — вы готовы подписать показания, что никто, кроме роботов-атомщиков, не вступал на борт броневика?

— Клянусь чем угодно, — уверенно кивнул Астерий и поставил заковыристую подпись.

— Дача ложных показаний может закончиться для вас тюрьмой, — традиционно предупредил Богдамир.

— Я и так в тюрьме, — хмыкнул Астерий. — За дачу верных показаний досрочное освобождение не предусмотрено?

Богдамир промолчал.

— А почччему вы не спрашшшиваете, что случилось? — Кеша с подозрением щелкнул клювом.

— Не мое дело, — с грохотом пожал стальными плечами Астерий. — А что-то случилось?

— Случилось, — сурово ответил Хома. — Броневик пропал. Инкассаторы убиты. Исчезли деньги. Один миллиард бумажных долларов.

Астерий долго молчал.

— Бумажных? — переспросил он.

— Бумажных. Стобаксовыми купюрами.

— Бумажных — это очень плохо. «Общество Зеленых» давно предупреждает, — со значением произнес Астерий, — что человечеству следует прекратить использовать бумажные деньги.

— Понятно, что были б деньги электронные, такого бы не произошло, — вздохнул Богдамир.

— Я сейчас не об этом, — возразил Астерий. — Вы знаете, что для изготовления купюр все еще используется бумага из генетически модифицированного хлопка? Во-первых, это издевательство над телами убитых растений... Безнаказанное!

— Хм... — сказал Богдамир.

— Во-вторых, любое вмешательство в природный генофонд оскорбительно для Господа Бога! А, значит, и оскорбляет всех верующих! Да! И меня особенно! Я между прочим, верующий пятого разряда! И дважды в месяц пою в нашем тюремном хорале караоке-молебны!

— Хм... — презрительно щелкнул клювом Кеша, который всегда был атеистом в летний сезон года.

— Официально заявляю, как внештатный правозащитник Комитета авторских прав природы! — продолжал грохотать Астерий, — Хочешь создавать свой генофонд — создавай, никто не в силах тебе помешать! К сожалению. Но брать без спросу чужие разработки?! Ковырять божий код и переделывать под свои нужды?! — Астерий поднялся из кресла, обводя кабинет горящим взглядом ярко-красных светодиодов, и гневно повысил громкость вдвое: — ДА ЕСЛИ БЫ ГОСПОДЬ БОГ ХОТЬ РАЗ ПОЯВИЛСЯ В НАШЕМ МИРЕ И ПРЕДЪЯВИЛ ИСК ПО АВТОРСКИМ ПРАВАМ, ТО ВСЕ, КТО ХОТЬ РАЗ В ЖИЗНИ ИСПОЛЬЗОВАЛ ПЕРЕДЕЛАННЫЕ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ГЕНЕТИЧЕСКИЕ КОДЫ ГОСПОДА БОГА НАШЕГО — ВЫ БЫ ВСЕ ТУТ СЕЛИ ПО ТЮРЬМАМ! ПОГОЛОВНО!

— Хм... — сказал Хома Богдамир, и они переглянулись с Кешей.

— Ну и, последнее, третье, — продолжил Астерий, опускаясь в кресло. — Генетически-модифицированный хлопок еще до конца не изучен! Никто не знает, как эти доллары могут аукнуться на потомстве наших внуков!

— Вздоррр! — не выдержал Кеша, — Доллары делают из генетически-модифицированного хлопка с конца двадцццатого века! Больше ста лет!

— И что это доказывает? — Астерий картинно всплеснул клешнями. — И кто сегодня может знать наверняка, к чему это в итоге приведет? Кто-нибудь смог доказать, что генетически-модифицированные доллары абсолютно безопасны для людей, животных и роботов? Кто даст гарантию, что они не мутируют дальше? Что они не заразят своей пагубной мутацией окружающие предметы, превращая окружающие растения, животных и людей в доллары? А? Что такое сто лет? Вы дадите гарантию, что они останутся безопасными следующие сто лет? Двести? Триста? Тысячу? Миллион? — Астерий замер, картинно воздев клешни-пассатижи вверх и подняв рогатую голову, будто смотрел в небеса, а не в потолок своей камеры.

Наступила тишина, и Кеша уже возмущенно распахнул клюв, но в этот момент снова зазвенел телефон Астерия. Он с дребезгом воткнул шланг в лобовой разъем и долго слушал молча, склонив рогатую голову.

— Благодарю, — кратко произнес он и выдернул разъем, в который уже раз высыпав на стол горсть синих искр — видно, разъем не на шутку разболтался от ежеминутного использования.

Секунду Астерий глядел в пространство остановившимся взглядом, затем ожил.

— Ну вот, пожалуйста! — торжествующе воскликнул он. — Вот! Очевидец сообщил: утечка вируса в районе Сириуса! Заражение пространства космической чумкой! Двое уже скончались на месте! Он своими глазами видел два трупа в космосе! А власти — скрывают и отмалчиваются, вместо того, чтоб бить тревогу!

— Косссмическая чумка?! — презрительно фыркнул Кеша. — Это еще чччто?

— Понятия не имею, я не биолог! — гордо отрезал Астерий и вновь схватился за разъем, давая понять, что разговор окончен.

— Нет и не было такой болезззни! — не унимался Кеша.

— Теперь будет, — веско ответил Астерий, с треском вонзил разъем в лоб и заорал: — Алло! Соедините с приемной президента! Это директор «Общества Зеленых» по вопросу эпидемии! Что? Куда? Хамло!!! EC F3 E4 E8 EB E8 F9 E5 20 E7 E0 EB F3 EF EE E3 EB E0 E7 EE E5 20 F8 EE E1 20 F2 E5 20 F5 F3 E9 20 ED E0 20 EF FF F2 EA E5 20 E2 FB F0 EE F1 20 EA E0 EA 20 F1 F1 E0 F2 FC 20 F2 E0 EA 20 F0 E0 E7 F3 E2 E0 F2 FC F1 FF!!!

Он вынул изо лба разъем и с отвращением посмотрел на него. Затем поднял взгляд окуляров и с таким же отвращением поглядел на Богдамира с Кешей:

— Больше я вам не смогу уделить ни минуты! Сами видите, сколько дел навалилось! — И он снова вогнал разъем в лоб.

Богдамир поднялся, взял Кешу под мышку и вышел.

— Ссссовсем с ума посссходили, — возмущался Кеша, пока они спускались в вестибюль первого этажа. — То атипичная диарея... то вакуумный грипп... то зубное бешенство... Больных никто не видел, но зато воплей в новоссстях... Теперь косссмическая чумка какая-то!

— Фанатики, — пожал плечами Богдамир, — не обращай внимания.

Навстречу выскочил знакомый робот-секретарь и увязался следом. В руке он держал электронную кассу-копилку для кредиток.

— Уже уходите? — картинно удивлялся он, вытягивая вперед копилку. — Подождите, у нас так не уходят! Сейчас проходит акция: сбор пожертвований на лечение океанических рыб-инвалидов, больных гидроцефалией...

Хома молча застегнул скафандр и ускорил шаг, не выпуская Кешу из рук. Робот семенил следом. Копилку он спрятал, зато теперь в его руке появился бланк:

— Мы собираем подписи, — стрекотал он. — Пустыня Сахара — уникальный природный заповедник, последний нетронутый человеком уголок живой природы! Здесь живет более трех видов насекомых! Более одного вида ядовитых змей! Более четырнадцати пород уникальных микробов! Прекратим насильственную мелиорацию Сахары и застройку жилыми кварталами!

Кеша попытался что-то сказать, но Богдамир ловко застегнул его скафандр и шагнул прочь из офиса, крепко сжимая пингвина под мышкой. Он был уверен, что агитационная программа робота действует только в вестибюле, но робот выскочил следом. Судя по всему, он собрался провожать их через аллею до самой парковки — бежал следом и верещал на селекторной частоте скафандров:

— Мы приглашаем вас и вашего пернатого друга посетить цикл лекций! Первая лекция бесплатна, остальные — за свободное пожертвование. Размер пожертвования — восемнадцать кредитных единиц. Тема лекций: «О вреде генетически модифицированных людей и животных»...

Это он произнес зря. Хома от неожиданности слегка ослабил хватку, и Кеше удалось вырваться. Поэтому закончить робот не успел.

Известно каждому ребенку, что пингвин в космическом скафандре — самое неповоротливое существо во Вселенной. Анекдоты не лгут — это действительно так. Но ведь это был не обычный пингвин, а Кеша, обладавший прекрасным тренированным телом. Он носил скафандр боевой модели, да и легкая лунная гравитация тоже играла ему на руку. Взбешенный Кеша в прыжке нанес удар левой с разворота.

Хома к тому моменту успел лишь обернуться, поэтому все, что он успел заметить — две рифленые подошвы робота-секретаря, стремительно улетающего вперед головой по направлению к офису.

Робот врезался в стену сбоку от входа, и она рухнула. Во все стороны брызнули куски пластика и гранита. Треснул и разлетелся стеклянный логотип на двери с изображением ладони и голубя. Из недр разбитого вестибюля выкатился огромный муляж холерного вибриона и, подпрыгивая, покатился прочь, судорожно мотая тоненьким хвостиком и оставляя за собой широкую просеку поваленных елок.

Если бы вакуум умел передавать звук, то он бы сейчас наполнился грохотом, скрежетом, звоном разбитого стекла, стонами робота-секретаря, яростным шипением воздуха, выходящего из развороченного вестибюля, и громогласным воем аварийных сирен разгерметизации — их до сих пор делают звуковыми по непонятной традиции: кто ж услышит их, если произошла разгерметизация?

Кеша сам не ожидал такого эффекта: страшна в рукопашном бою низкая лунная гравитация! Богдамир опомнился первым.

— DF E9 F6 E5 EC F3 E4 E8 EB EE! — выругался он на Кешу, схватил его и в два прыжка достиг катера.

Подняв облако желтой лунной пыли, катер рванул с места и скрылся за поворотом орбиты.

3. МАЙОР БОГДАМИР В ЮЖНОМ ВСЕЛЕНСКОМ БАНКЕ РОССИИ

Покинув Луну, Хома некоторое время вел катер молча, а вскоре и вовсе притормозил в кольцах Сатурна. Он любил это тихое и укромное место, словно созданное для размышлений. Для начала он включил аудиосводку известий, и в кабине зазвучали последние новости часа:

«Большую озабоченность вызвал факт эпидемии космической чумки в регионе Сириуса. По словам одного из очевидцев, вирус космической чумки раньше поражал только перелетные астероиды, кометы, планеты и звезды, но под действием космической радиации Сириуса вирус мутировал и стал опасен для человека. К головному офису Минздрава Вселенной на Земле слетелись тысячи взволнованных демонстрантов, однако Минздрав пока что не подтвердил тревожные сообщения об эпидемии».

Богдамир помрачнел лицом и посмотрел на Кешу. Но в теплой кабине катера Кеша снова впал в сезонное оцепенение и неразговорчивость, поэтому не спешил комментировать новость.

«Мощный взрыв прогремел только что на Луне в вестибюле «Вселенского общества Зеленых». От взрыва пострадал фасад здания и дежурный робот, он доставлен в экстренную мастерскую. Ведущий техник мастерской Станислав Руженко заявил журналистам, что состояние робота остается тяжелым, но техники борются за его жизнь. Эксперты считают, что в теракте была использована каучуковая бомба — она обнаружена неподалеку в густом ельнике, где продолжает подпрыгивать. Ответственность за теракт уже взяла на себя группировка славянских исламистов «АкбарЪ».

Богдамир помрачнел еще больше и снова посмотрел на Кешу. Кеша делал вид, будто ничего не слышал. Хома выключил новости и толкнул напарника локтем.

— Ну? — сказал он. — Какие предложения? С «Обществом Зеленых» мы, пожалуй, ошиблись. Хотя мне чудится что-то алгоритмичное в той куче информации, которую получило следствие в нашем лице. Но я пока не могу понять, что именно.

— Творожку бы поклевать... — зевнул Кеша во весь клюв и сонно прикрыл пернатые веки.

Идей у него, понятное дело, не было.

— Будем рассуждать алгоритмически, — снова начал Хома. — В этом преступлении мы пока не видим преступника. А что видим? А видим мы пока что три действующих лица, явно замешанные в преступлении. Во-первых, это тот банк, откуда везли деньги — «Южный Вселенский банк России». Во-вторых, тот банк, куда их везли — «Северо-Восточный Вселенский Российский банк».

— А я их путаю, — перебил Кеша.

— И очень стыдно, — укоризненно заметил Богдамир. — Следователь должен быть внимательным. Ну и, наконец, в-третьих, — это инкассаторы, которые везли деньги. Кому из этих троих сторон могло быть выгодно ограбление? Инкассаторам — скорее всего нет. К тому же у них алиби — они погибли. Банку, куда везли деньги, тоже нет выгоды — ему бы деньги и так попали, верно? Значит, все дело в банке, который деньги отправлял. Что скажешь, Кеша? Не нанести ли нам визит туда?

Кеша молчал. Похоже, он спал крепким пингвиньим сном. Тогда Хома взялся за рычаги управления, катер плавно вышел из колец Сатурна и лег на звездную трассу.

* * *

«Южный Вселенский банк России» располагался, как нетрудно догадаться, в Южной части российской Вселенной. А именно — где-то в районе Южного Креста. Это Богдамиру сразу не понравилось.

— Крест, — хмуро объяснял Богдамир спящему Кеше, — просто так не ставят. Крест — это фатально.

Кеша спал и не реагировал. Богдамир решил снова оставить его в катере.

Здание банка высилось гигантской зеркальной пирамидой на безлюдной равнине самой крупной планеты самой крупной звезды в Южном Кресте. Даже без психолога Ебожинского каждому становилось понятно, что руководство банка стремится тем самым подчеркнуть свой имидж. Выбор самой крупной планеты призван символизировать мощь банка, огромное зеркальное здание в форме египетской пирамиды — древние корни и вечную нерушимость, ну а безлюдность самой планеты, заполненной едкой хлорной атмосферой, явно должна была намекать, что банк в этом мире занимает центральное место, и никакие другие банки ему не ровня.

На парковочной площадке царило радостное оживление. Стояли десятками грузовики, а роботы-грузчики с носами, сизыми от хлорных испарений, выносили ящики, коробки, шкафы, кадки с цветами, ковры и прочее убранство. Попав в хлорную атмосферу, ковры тут же становились белыми, а пластиковые пальмы желтели и теряли лепестки, но роботов это не смущало.

Двери шлюза оказались распахнуты настежь: похоже, кислорода в здании не осталось, только хлорный туман. Холл первого этажа оказался пуст и заброшен — похоже, отсюда вынесли все, даже банкетки ожидания и пропускные турникеты. Хома сделал несколько шагов, удивленно озираясь, но тут зазвучали каблучки, и в холле появилась дамочка в элегантном противохлорном скафандре. Одной рукой она прижимала к груди массивный степлер — промышленный, для крепления графиков и плакатов на базальтовых ландшафтах во время пикников и корпоративных встреч. Другой рукой она держала промышленный шредер для уничтожения списанных кредиток. Лицо у дамы было счастливое, но изможденное.

— Разрешите вам помочь! — галантно щелкнул каблуками Богдамир, одной рукой подхватывая тяжеленный шредер, а другой — степлер.

— Нет, нет, нет! — кокетливо запротестовала дама, не выпуская из рук ни того, ни другого. — Я сама! Разве что подержите меня под руку...

Богдамир аккуратно взял даму под локоть и зашагал рядом. Они прошли по стоянке мимо грузовиков и вышли к маленькой дамской яхте, стоявшей в отдалении. Женщина попробовала запихнуть шредер в багажный отсек, но там уже не было места — все пространство яхты занимали пустой сейф, облачный проектор для открытых презентаций на планетах с подходящей облачностью, крупный офисный автомат для соевых чипсов, а также пять плавающих антигеморройных кресел, какие обычно ставят в бухгалтериях.

Дама в изнеможении поставила шредер в хлорную лужицу, сверху опустила степлер. На ее лице появилось страдание.

— Может быть, в кабину? — с надеждой предложила она.

Богдамир заглянул в кабину. Там было занято все, даже место водителя. Здесь лежали: десятка полтора коробок с канцелярскими магнитозащелками, два выключенных автомата-подметальщика с логотипами банка на широких хромированных мордах, кадка с почти натуральной финиковой пальмой, а также здоровенный багровый диск столешницы от стола переговоров. Все это было огромное, масштабное, промышленное — одним словом, офисное.

— Да-а-а... — протянул Богдамир. — А далеко ли переезжает «Южный Вселенский Банк России»?

— Почему переезжает? — удивилась дама. — Банк наш закрылся совсем!

— Закрылся?! — удивился Хома. — Отчего вдруг?

Дама повернулась к Богдамиру задом скафандра, нагнулась вглубь кабины и принялась обеими руками ворочать там столешницу с таким остервенением, на которое способны лишь очень хозяйственные темпераментные женщины. Речь ее, впрочем, оставалась спокойной, а голос — все таким же хорошо поставленным.

— Вы же наверно знаете, — объясняла дама, — что по статистике средний срок жизни среднего вселенского банка составляет полтора-два года. Дальше кривая рентабельности начинает экспоненциально... Ай! Кажется я помяла пальму!

— Не волнуйтесь, она из регенерирующегося пластика, — утешил Богдамир. — Так чего кривая?

— Кривая падает... — Дама рванулась, внутри кабины что-то захрустело и дробно просыпалось между сидениями. — В общем, банковский бизнес в этот момент выгодней продать, чем сохранить. Мы и так работали почти два с половиной года! Какая мерзость, по-моему я ее поцарапала об этого подметальщика... — Она высунулась из кабины. — Как думаете, это царапина на ней или так было?

— Будем считать, что так было, — вежливо предложил Богдамир. — Мало ли какие бурные переговоры велись на этой столешнице?

— А вы наш кредитчик? — спросила дама.

— М-м-м... — неопределенно ответил Хома. — А что будет со всеми бывшими кредитчиками вашего банка?

— На вас это не отразится, — Дама снова наклонилась, и ее бюст исчез внутри кабины. — Счета ваши переданы «Мировому Российскому Банку», теперь ваш счет будет вести он. Вам без разницы, а он тендер выиграл. Но вот офисное имущество передано ему без описи! И пока есть момент... Я и так последней спохватилась, когда уже почти ничего не осталось! Вот ведь дура, шесть лет аудитором работаю, уже третий банк при мне закрывается! — Она высунулась наружу. — Как думаете, может мне одного подметальщика хватит, а второго выкинуть?

— Смотря для чего...

— Для квартиры моей.

— Вообще-то он офисный, — Хома протянул руку и внимательно ощупал торец автомата, где были выпукло отчеканены серийные номера и характеристики, — видите, пишут, что рассчитан на уборку восьмидесяти офисных комнат.

— Но ведь с другой стороны, не мне, так соседке моей пригодится...

Дама в раздумьях посмотрела на второго робота, посмотрела на уничтожитель кредиток в хлорной луже и снова на робота. Затем опять на уничтожитель.

— Понимаете, — сказала она извиняющимся тоном, — уничтожитель вещь хорошая, почти новая. Выкинут его или разобьют. А я думаю — лучше себе возьму, на дачу, правильно?

Майор Богдамир задумчиво почесал перчаткой затылочную часть скафандрового шлема.

— Зачем на даче промышленный уничтожитель кредиток? У вас есть ненужные кредитки? Отдайте их мне! — по-солдатски сострил он.

— Не только кредитки! — с жаром ответила дама. — Он и бумажные деньги уничтожать может! Хорошая модель, сейчас таких не делают.

— Что, бывает такая проблема на дачах, уничтожать бумажные деньги? — аккуратно поинтересовался Богдамир.

— Мало ли, — смутилась дама. — Он может и фантики конфетные, и листву, и... да мало ли зачем на даче в хозяйстве шредер со встроенным пылесосом и принтером? Я, между прочим, одна живу, — вдруг сказала она со значением, поглядела на Богдамира и попыталась откинуть с виска прядь волос, но перчатка лишь стукнулась о прозрачный шар скафандрового шлема.

— Кстати, если уж у нас зашла речь о деньгах, — аккуратно начал Богдамир. — Я слышал, будто произошло ужасное ограбление века...

— Ах, вы про инкассаторов? — вздохнула дама. — Да-да, ужасно.

— Говорят, пропало много бумажных денег...

— Да это-то ладно, — отмахнулась дама. — Их все равно вывозили по распределению. А вот ребят жалко. Никита и Роджер... Или Никола и Роберт?

— Вы не были с ними близко знакомы? — участливо спросил Богдамир.

— Не так уж и близко... — сказала дама. — Да и они геями были, дай им Бог доброй памяти. Но на корпоративных вечеринках за одним столом сидели, бывало.

— Хорошие ребята были? — Хома постарался сделать тон сочувственным.

— Младший Никола — был хороший, — уверенно кивнула дама. — Плохого о нем не слышала. А старший... О мертвых либо хорошо, либо ничего, верно?

— Верно, — кивнул Богдамир.

— Старший — он по-разному... Людям грубил, роботов бил. Хам! Даром, что гей.

Дама замолчала. Богдамир поглядел по сторонам и заметил, что грузовиков поубавилось — один за другим они тихо стартовали и уходили в низкое хлорное небо.

— Скажите, а сейчас в банке кто-то остался? — спросил он.

— А кого вам надо? Из людей никого. Начальство уже полгода банком не занималось. Из аудиторов я последняя, бухотдел ушел вчера, рекламщики еще месяц назад выехали, менеджеры тоже давно разбрелись, секюрити сегодня с самого утра вахту сдали и ушли — у них же траур, коллеги погибли... По столовым и буфетам я прошлась — там пусто. Вот, последний аппарат для чипсов унесла... Даже и не знаю, что вам посоветовать... А знаете что? У админов могло что-то остаться! Точно! Они всю электронику вывезли, вы ж знаете их жадность до халявного железа. Но админы ведь такие рассеянные! Я уверена, кое-какие мелкие сетевые решения, где-нибудь, если поискать по углам...

— Нет-нет! Я просто поговорить хотел. О деньгах.

— Вы правы, — перебила дама. — Нечего там искать, вот-вот здание могут отключить. Вот смотрите!

Богдамир обернулся. Грузовиков у дверей уже не было ни одного. А здание — огромная пирамида — все еще стояло. Но по его контурам ползла та характерная рябь, какая бывает если здание выстроено из силовых полей, а конфигуратор обесточивают.

Верхушка пирамиды задрожала, а грани зашевелились и начали разъезжаться, словно были сложены из листов фанеры, а вовсе не из силового поля. Тут уже не осталось никаких сомнений — если начались сбои в позиционировании перекрытий, значит здание отключено.

И действительно, в следующую секунду огромная зеркальная пирамида вспыхнула и исчезла. На миг стали видны горы ненужных предметов и мусора, зависшие кучами в воздухе, словно на гигантской этажерке — в тех местах, где только что были этажи. Но мощная гравитация крупной планеты не дала им долго висеть — в следующую секунду груда мусора рухнула, подняв кучу пыли и хлорных брызг. К счастью, Богдамир и дама стояли далеко.

— Вот и все, — произнесла дама облегченно. — Банк лопнул.

— Что-то в этом есть... — произнес Богдамир, оглядывая пыльно дымящиеся руины.

Дама оценивающее его разглядывала:

— Кстати, с завтрашнего дня я работаю в «Индустриальном Российском». Вы можете ко мне прийти! Я уже вам на спину приклеила мою голографическую визитку. Буду вас очень ждать!

— Зачем? — не понял Богдамир.

— Ну... — дама растерялась, а затем уверенно схватила степлер и вручила его Хоме. — Привезете мне. У вас же он влезет в вашу яхточку? Ведь привезете же?

— Уверенности нет, — строго ответил Богдамир.

— Я буду очень ждать! — воскликнула дама, подмигнула, схватила шредер, вместе с ним втиснулась в катер и тронулась с места.

Катер медленно поплыл, из полураспахнутой дверцы торчал сапожок дамы.

Богдамир сперва решил, что дама просто не поместилась в кабине вместе с шредером, но затем вспомнил, что этот прием — кокетливый сапожок уезжающей дамы из полураспахнутой дверцы — он тоже видел в сериалах про знакомства.

Поднявшись на приличную высоту, дама убрала сапожок, дверцу захлопнула и скрылась за горизонтом.

Богдамир пожал плечами скафандра, взял под мышку степлер и направился к катеру.

* * *

Кеша уже не спал. Он слушал последние известия:

«Взволнованные демонстранты и журналисты штурмуют двери и окна головного офиса Минздрава Вселенной, но Минздрав все еще не подтвердил тревожные сообщения об эпидемии».

«О сегодняшнем теракте в офисе «Зеленых». Уже две исламские террористические организации взяли на себя ответственность за взрыв: это славянский «АкбарЪ» и арабский «FLF» — Фронт освобождения Франции. Лидеры «АкбарЪ» возмущены и подали в суд на «FLF», аргументируя тем, что взяли ответственность раньше. В ответ лидеры «FLF» возражают, что «АкбарЪ» никак не может быть причастен к этому взрыву, поскольку всегда выступал на стороне «Зеленых».

«Губернатор Южного Вселенского округа первым выступил с официальным заявлением по поводу случившегося. Взрывать офисы, — подчеркнул он в своем заявлении, — это нехорошо. С аналогичным заявлением выступил и Губернатор Северного округа. Это очень плохо, — в частности отметил он, — взрывать офисы. Губернатор Западного округа также осудил случившееся. Я глубоко убежден, что взрывать офисы это очень нехорошо и даже плохо, — отметил он в официальном заявлении. А вот от губернатора Восточного и от губернатора Центрального Вселенского округа пока еще не поступило подобных заявлений, и политическая общественность всерьез озабочена этим фактом».

— Чччто это за бластер? — прошипел Кеша.

— Это не бластер, это степлер. Стреляет скобками.

— Зачччем?

— Пригодится, — сурово ответил Богдамир. — Ты в курсе, что банк лопнул?

— Видел чччерез иллюминатор, — зевнул Кеша.

Богдамир оттолкнул его с кресла пилота.

— Это очень странно, — произнес он. — Все они почему-то такие радостные... А деньги, тем временем, пропали.

Кеша ничего не ответил.

— Вот что, — решил Богдамир, кладя ладони на пульт связи, — Навестим-ка мы второй банк, куда везли эти проклятые деньги. Только сначала предупредим о визите, а то знаем мы эти банки...

4. МАЙОР БОГДАМИР В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОМ ВСЕЛЕНСКОМ РОССИЙСКОМ БАНКЕ

Вопреки названию, главный офис «Северо-Восточного Вселенского Российского банка» находился совсем не на северо-востоке вселенной, а гораздо севернее — за Туманностью Андромеды первый поворот направо. Некоторое время Хома состредоточенно ощупывал глобус звездного неба, пытаясь понять, как туда лететь. Глобус был старый, прошлого полугодия, и не все трассы были на нем отмечены. Давно пришла пора купить свежий, но Богдамиру подходил не любой глобус, а лишь тактильный, для слепых — но их всегда выпускали с большим опозданием.

Хома водил пальцем по стертым выпуклостям и впадинам, проклиная эту дурацкую моду строить банки на самых дальних концах Вселенной. Известно, что финансисты — самые жадные существа в мире, и в эпоху полного перехода на электронно-сетевые расчеты они конечно же предпочитали экономить на арендной плате, вынося свои шикарные офисы туда, где земля стоила сущие копейки. Этот банк был, пожалуй, рекордсменом по жадности — он располагался в таком далеком месте чужой галактики, где цена места под офисную застройку была отрицательной: правительство доплачивало за освоение таких дальних мест.

Хома ковырялся бы в глобусе еще долго, но тут за дело энергично взялся Кеша — полистал навигационную карту и быстро нашел хороший маршрут. Дорога в банк оказалось удобной — до Андромеды тянулась скоростная правительственная магистраль. На ее обочине значился неплохой ориентир, чьи радиопозывные должны быть слышны издалека — небольшая безлюдная планетка, где располагался филиал Вселенской Славной Атеистической Церкви, служивший одновременно и мужским физическим монастырем и научной обсерваторией. Объект с красивым именем «Мужской монастырь Фиана и Иофана физической близости небесных сфер» был помечен в атласе красной звездочкой как памятник архитектуры прошлого века, охраняемый государством. Это как раз было не очень обнадеживающе: ведь известно, что такая пометка на практике означает, что объект живет на государственные подаяния и прозябает в руинах. А значит, радиомаяк может быть давно уже неисправен, а то и вовсе сдан на металл галактическими бомжами. Но если маяк исправен, то сразу за монастырем Фиана и Иофана надо было свернуть, и там начиналась трасса — маленькая, но новая, просторная и хорошо размеченная гипервешками.

Маяк оказался исправен: он вполне четко сообщал свои координаты, а на дополнительной частоте еще и транслировал атеистические гимны. Кеша, нацепив обзорные 3D-очки, радостно сообщил, что видит кислородный купол подворья и бородатого мужика, который порет во дворе логарифмической линейкой своих послушников-дипломников. Скорее всего, это были Кешины фантазии — такие мелочи нельзя различить из далекого космоса. Хома его особо не слушал — он аккуратно вошел в поворот и теперь сосредоточенно вел катер по гипервешкам, оставив за спиной монастырь и приближаясь к банку. Добрались Богдамир и Кеша без задержек и с комфортом, и прибыли ко времени назначенной встречи с точностью до секунды.

Планету банк выбрал уютную, с хорошей кислородной атмосферой, которой можно было дышать. Правда, в воздухе чувствовалось много озона, а Кеше от него всегда чихалось. Но разве была во вселенной такая планета, которой Кеша был бы доволен на все сто?

Из стеклянной многоэтажки навстречу гостям выскочил совершенно круглый человек. Круглым в нем было все, и даже улыбка разрезала его лицо идеальным полукругом. Квадратными, пожалуй, были только зубы — белы и одинаковы как листки, выдранные из блокнота, что наводило на мысль о генетическом модицифировании.

— Адольф Стейк, — протянул улыбающийся человек круглую ладошку. — Генеральный директор по управлению направлениями.

— Старший следователь Вселенского уголовного розыска майор Хома Богдамир, — сообщил Богдамир.

— Как? Тот самый? — Господин Стейк удивленно склонил голову.

— Однофамилец, — соврал Богдамир.

— А это чудесное... э-э-э... — господин Адольф Стейк замялся, указывая круглой ладошкой на Кешу.

— Это со мной. Служебный пингвин.

— Кеша, — щелкнул клювом Кеша, протягивая для рукопожатия крыло так, чтобы блеснул жетон лазерного удостоверения.

— Очень! Очень рад! — произнес господин Стейк совершенно счастливым голосом, обеими ладошками сжимая Кешино крыло, — Пройдемте, прошу вас! Пройдемте в переговорную, все уже накрыто!

Они вошли в вестибюль, господин Стейк потер мизинцем свою переносицу и громко чихнул в раструб электронного турникета. Турникет приветственно открылся, пропустив господина Стейка и его спутников.

— Пфи! — возмущенно произнес Кеша. — Почему не по шшшмыганью?

Богдамир посмотрел на Кешу с неодобрением. Буквально на прошлой неделе они расследовали дело о роботе-уборщице одной фирмы, которая крала продукты из общественного буфета, и Кеше пришлось вникать в некоторые подробности охранных систем. Теперь он явно чувствовал себя экспертом и спешил похвастаться знаниями.

— Технология идентификации личности по чиханию, — охотно пояснил господин Стейк, — действительно немного уступает новомодной технологии по шмыганью носом. Но она на порядок надежнее старой технологии идентификации сотрудников по кашлю. Политика нашего банка — технологии новые, но прошедшие проверку временем. Поэтому мы пока не спешим менять систему допуска. Знаете, шмыганье — шмыганьем, а кто знает, чем оно нам обернется? Несолидно, понимаете ли, для банка гоняться за модой.

Пристыженный Кеша шлепал по ковровым дорожкам молча.

Они шли по коридорам — мимо гигантских комнат, сверкающих девушками и терминалами, мимо суетливых роботов, перебегающих дорогу с листами старомодных бумаг и новомодных кристаллограмот, мимо офисных поилок-кормилок, источающих ароматы кофе и соевого попкорна, мимо игральных автоматов и призывно мигающих разноцветными лампочками санузлов, на лифте — и снова сквозь анфилады комнат мимо санузлов и поилок.

Адольф Стейк не бежал, а словно катился впереди, и Богдамир с его размашистой походкой едва за ним поспевал.

На столе переговорной комнаты лежала самая настоящая скатерть, а на ней стояла ваза с самым настоящим печеньем. Кеша сразу на него накинулся, забравшись на стол перепончатыми ногами.

— Простите... — пробормотал Богдамир, стаскивая Кешу.

— Нет-нет! — воскликнул Стейк. — Восхитительно! Замечательно! Ваш пингвин — это поистине...

— К делу, — сухо оборвал Богдамир. — Вопрос первый: почему вы такой радостный?

— Я? — растерялся господин Стейк. Его рот и глаза стали идеально круглыми.

— Вы. У вашего банка пропал миллиард долларов. Почему вы не в трауре?

Но господин Адольф уже пришел в себя и широко улыбался.

— Во-первых, профессия современного банковского работника, — веско начал он, — требует определенного внешнего вида, образа речи и мысли. Своего рода униформа. Мы обязаны носить улыбку — таков наш повседневный труд. Но и вы тоже носите униформу, верно?

— Я — нет, — отрезал Богдамир. — Продолжайте.

— Во-вторых, — Стейк широко улыбнулся. — Буду с вами честен: пропажа балансной наличности — огромная удача для нашего банка, как вы понимаете!

— Не понимаю, — Богдамир навел на него свои черные очки, а Кеша даже прекратил клевать печенье и замер с печенюшкой, торчащей из уголка клюва. — Вы везли свои деньги через полкосмоса в инкассаторском броневике. Они пропали, так и не дойдя до получателя. В чем повод для радости?

Стейк поднял свои круглые ладошки, покрутил ими в воздухе и снова опустил вдоль туловища.

— Если я правильно понимаю, — елейным голосом начал он, в правой руке его появилась указка, а доска за спиной осветилась, — ваша профессия и ваши хобби равнодалеки от финансовых наук... Это не страшно! Я почту за честь совершить с вами небольшое путешествие в мир финансовых технологий!

— Если можно — очень кратко, — произнес Богдамир, наблюдая за Кешей, который норовил снова залезть на стол перепончатыми лапами.

— Обратим внимание на экран! — Стейк повернулся и взмахнул указкой.

— Если можно — на словах, — прервал Богдамир. — Я слепой от рождения.

Господин Стейк не удивился. Или сделал вид, что не удивился. Указка тут же исчезла.

— Как мы с вами знаем, — продолжал он как ни в чем не бывало, — современная финансовая система не использует деньги. С середины двадцать первого века мы пользуемся исключительно анти-деньгами. Мы все — физические лица, юридические лица, — все мы живем в кредит. Недвижимость, движимость, энергия, продукты питания, одежда, связь, вода, воздух — все это мы получаем гораздо раньше, чем сумеем оплатить. Мы набираем кредиты один за другим, и пытаемся их погасить при помощи заработной платы. Но наши взаимные кредиты настолько высоки, что оплатить их полностью мы уже не сумеем никогда. Более того — это никому не нужно! Более того — это крайне нежелательно для экономики! Ситуация, когда все — должники, когда каждое лицо, физическое или юридическое, состоит у всего мира в огромном неоплатном долгу — это крайне благоприятно для развития и процветания общества!

— Почему? — Богдамир недоуменно поднял брови.

— Как почему? — улыбнулся господин Адольф. — Потому что долги тонизируют и заставляют работать! Представьте себе такой пример: я обещаю вам платить килограмм золота каждый день...

— Зачем мне золото? — удивился Богдамир.

— Золото — это традиционный пример. Итак, я обещаю вам ежедневно килограмм золота, чтобы вы пылесосили свою квартиру и читали еженедельник «Economyie Geographico». Заметьте: свою квартиру, не мою. А вы за это обещаете давать мне ежедневно такой же килограмм золота, чтобы я делал зарядку и соблюдал диету! Что у нас с вами получается? Вы — живете в чистоте и повышаете свое образование. А я — укрепляю свое здоровье. Все это мы делаем не бесплатно, а по долгу, во взаимозачет — за счет несметных килограммов золота. Которого на самом деле ни у кого из нас нет, и никогда не было. Понимаете? А теперь представьте себе то же самое в масштабах Вселенной. Понимаете?

— Кажется, начинаю понимать...

— Очень хорошо! — господин Стейк потер руки. — Благосостояние физического или юридического лица уже давным-давно измеряется не в объемах денег, которые у него есть, а в объемах денег, которых у него нет. Как то золото. Кредитные единицы — это валюта, которую мы используем, как наши далекие предки использовали бумажные деньги.

— Я не ребенок. Элементарные вещи знаю, — сухо перебил Богдамир.

— Да! — поддакнул Кеша.

— Конечно-конечно! — улыбнулся Стейк. — Простите, что говорю общеизвестное, но именно в терминах кроются ответы на все наши вопросы! Итак, в процессе жизненных затрат мы накапливаем кредитные задолженности. В процессе заработка — списываем часть из них на баланс работодателя. Но вы же не можете купить всю Вселенную и стать самым богатым кредито-задолжником в мире, верно? Почему? Потому что наши затраты ограничивает кредитное поручительство. Иными словами, вы не в состоянии взять на себя обязательство соблюдать диету и делать зарядку на такую астрономическую сумму! Допустим, вы хотите купить... ну, скажем, всю обратную сторону Луны под застройку. Не можете, верно?

— Луна для пингвввинов! — строго произнес Кеша и полез на стол к печенью, но Богдамир тихонько наступил ему на ласту.

Стейк сделал вид, будто ничего не заметил.

— Итак, — продолжал он, — на рынке недвижимости территория обратной стороны Луны оценивается в миллиард кредитных единиц. Наш банк немного занимается недвижимостью, поэтому я в курсе цифр... — пояснил он.

— Ага! — насторожился Богдамир. — И пропал тоже ровно миллиард! Нет ли здесь связи?

— Увы, ни малейшей, — покачал головой господин Стейк. — Пропали балансные доллары, а стоимость — в кредитных единицах, какая тут может быть связь? Итак, Луна. С вами никто не заключит сделку на такую астрономическую сумму, пока вы не предъявите поручительства о том, что вы, частное лицо, в состоянии ежегодно выплачивать хотя бы тысячную часть этого кредита. Если конечно ваше имя не Майк Задди, — пошутил господин Стейк и сам засмеялся шутке.

— Это все понятно, — сурово прервал Богдамир. — Непонятно другое...

— Мы до этого сейчас дойдем! — поднял ладошку господин Стейк. — Итак, чтобы купить в кредит обратную сторону Луны, вы должны сами быть крупным кредитодателем — множество людей и организаций, кому вы когда-то предоставили что-то в кредит, должны быть вам по гроб жизни обязаны выплатами той же суммы. Можно сказать, что Луну покупаете лично вы, а выплачивают за нее кредит они, ваши должники. Ну а распоряжаться этими колоссальными выплатами отныне смогут те, кто вам Луну продает. Что они будут с ними делать? Возможно, купят на эту сумму Марс в кредит. А, может, вложат средства в бизнес: закупят в кредит оборудование и технологию, наймут специалистов и роботов на кредитные зарплаты... В этой связи мне все-таки больше нравится термин антиденьги. И не беда, что все наши антиденьги — электронные расчеты. Если мы представим их как антибумажки, то они как нельзя лучше иллюстрирует все то, о чем мы с вами...

— Все это понятно, — отчеканил Богдамир. — Непонятно другое: зачем тогда нужны наличные деньги?

— О! — поднял палец Стейк, его глаза восторженно засияли, а рот округлился. — О!

— Что — о?

— О — вы сами ответили на свой вопрос! Наличные балансные средства в современной финансовой системе нужны как, простите, звезде рукав! То есть совершенно не нужны! Как и где вы потратите наличный баланс? Кто и в каком маркете возьмет из ваших рук денежную купюру? Или килограмм золота? Разве вы никогда не сталкивались с проблемой окредитить балансную наличность? Ах, ну да, если не занимались банковским бизнесом — понятное дело, никогда. Так я вам скажу: это не-ре-аль-но. Ни в одном банке, ни под какие проценты!

— Зачем же тогда вообще нужны наличные деньги?! — удивился Богдамир.

Глаза господина Стейка радостно округлились.

— А как же иначе? — улыбнулся он. — Что тогда будет залогом глубины вселенских кредитов? Что тогда будет двигать финансовой системой? Что сохранит баланс? Древняя бумажная наличность — это же ни что иное, как наш с вами пресловутый золотой запас из примера с зарядкой! Который никому не нужен, но мы должны постоянно иметь в виду, что он где-то есть, и очень ценен!

— Я не понимаю, — сказал Богдамир.

— Я тожжже! — проверещал Кеша.

Господин Стейк терпеливо сложил круглые ладошки перед грудью как хомячок, а затем снова их развел в стороны.

— Вот вы — следователь, так? — улыбнулся он.

— Старший следователь.

— Простите, старший. Вы покупаете энергию, еду, новую яхту...

— Яхта у меня казенная, — перебил Богдамир.

— Ну не важно! Вы покупаете домой еду...

— Еду домой покупает жена, — перебил Богдамир.

— Хорошо, пускай жена покупает еду, — взмахнул рукой Стейк. — Не важно, кто! Но ведь она же, как говорится, не халява?

— Почему это? — удивился Богдамир. — Фамилия моей жены как раз Халява. Евгения Халява.

— Не принципиально! — замахал руками господин Стейк. — В любом случае вы делаете ежедневные траты, накапливая все больше кредита, все глубже становясь кредитоплательщиком. Чтобы погасить эти накопления, вы работаете. При этом вы — кредитодатель, потому что каждый месяц фирма, где вы работаете...

— Вселенский уголовный розыск, — уточнил Богдамир.

— Да, ваше госпредприятие, — кивнул Стейк. — Оно в качестве зарплаты снимает с вас и берет на себя часть ваших кредитов! Понимаете? Свою работу вы даете ему в кредит.

— Не понимаю. При чем тут наличные деньги?

— А вот представьте... — Господин Стейк снова терпеливо сложил ладошки и опять их развел. — Представьте, что вы перестали брать кредиты, перестали есть, пить, жить, но продолжаете только работать. Чисто гипотетически! В какой-то момент вдруг сложится такая ситуация, что все ваши взятые кредиты полностью погасятся.

— Это невозможно, — покачал головой Богдамир.

— Мы рассуждаем чисто теоретически! — уверил Стейк. — Представьте, что вам повысили зарплату в сто раз. Вы нашли клад в созвездии Весов. Или стали звездой эстрады, как Майк Задди. Но, в отличие от Майка Задди, вы не покупаете замков в Антарктиде, не заказываете операций по пересадке своего мозга в тело дельфина, и вообще не тратитесь ни на какие кредитные покупки!

— Антарктида для пингвиноввв! — неуверенно прокряхтел Кеша.

— Ближе к делу, — попросил Богдамир.

— Так вот, — послушно кивнул Стейк. — Рано или поздно сложится ситуация, когда ваш заработок полностью погасит все ваши кредиты. И вы выйдете в ноль! Допустим, даже в этом случае вы не вложитесь ни во что, а продолжите свои бешеные заработки. И тогда — что? Вы выйдете в плюс! Банковская система вывернется наизнанку и, образно говоря, изрыгнет вам в ладони вот эти вот самые настоящие балансные деньги, о существовании которых вы раньше лишь что-то читали в журнале «Economyie Geographico». А теперь они — ваши. В виде купюр. Или в электронном виде — не важно.

— Что я с ними буду делать?

— О! — круглые глаза господина Стейка засияли. — О! Вот именно! В самую точку! Что я с ними буду делать! Да! Они лягут на вас тяжким грузом, и вы их тщетно будете пытаться тратить. Тратить! Менять! Вкладывать! Давать на хранение! Короче — бедствовать. Потому что не запустили вовремя кредитные отношения, и остались с балансной наличностью! — Господин Стейк вздохнул. — Вот так мы с ней и мучаемся...

— Кто — мы? — насторожился Богдамир.

— Мы — крупные вселенские банки.

— Так... — Богдамир в упор уставился на него стеклами своих очков. — Вот кое-что уже проясняется... Значит, вы были заинтересованы в том, чтобы инкассаторский броневой крейсер исчез?

— Безусловно! — ответил господин Стейк, но спохватился: — Разумеется, поймите правильно: люди, человеческие жертвы, они несоизмеримы... Наши соболезнования сотрудникам и семьям... Разумеется... Само собой... Но — с точки зрения экономики: да.

— А ваш партнер, который пересылал эту наличность?

— Кто? «Южный Вселенский банк России»? У него-то тем более все замечательно: ведь он лопнул, удачно спихнув нам всю свою наличность в погашение кредита!

— Так... — протянул Хома. — И им удобно. И вам удобно.

— Разумеется! Мы же получим теперь страховку.

— Та-а-ак, — заинтересованно протянул Богдамир. — Страховку. Очень любопытно.

— Страховка, как вы понимаете, кредитна, — объяснил господин Стейк. — Можно сказать, что это единственный способ окредитить наличность — потерять ее. Образно говоря, именно это и сделал «Южный Вселенский банк России», когда вернул нам потерянные долги наличностью. Но нам повезло, что она пропала — страховая компания, к счастью, не обладает наличностью, да еще в таком объеме. Поэтому она как бы берет у нас кредит и будет его погашать по этому страховому случаю бесконечно долго.

— Ага, то есть, в убытке осталась страховая компания? — уточнил Богдамир.

— Почему же? — улыбнулся господин Стейк. — Наоборот! Ее страховой фонд резко вырос на эту сумму! Вы представляете, на какие астрономические суммы она теперь сможет заключить страховые договора с клиентами?!

— Ничччего не понимаю!!! — не выдержал Кеша.

— И я не понимаю, — нахмурился Богдамир.

— Сейчас объясню! — Господин Стейк снова сложил ладошки и увлеченно начал: — Итак. Как работает страховая компания? Каждый ее клиент ежемесячно получает кредитную пенни, которая складывается из суммы оценок рисков...

— Все, пожалуй, пока достаточно, — перебил Богдамир. — Я все понял. Все понял. То есть, верю. То есть, банкам — выгодно, страховой компании — тоже выгодно... Кто же пострадал?

— Вы. — Господин Адольф Стейк безмятежно улыбался.

Богдамир и Кеша переглянулись.

— Как вы сказали? — изогнул бровь Богдамир. — Я?

— Вы. И пингвин. Ну, и я, конечно. Каждое физическое лицо и каждое юридическое. Пропала во Вселенной и списана огромная балансная наличность — значит, подскочил общий инфляционный баланс! Теперь всё чуть-чуть подорожает. Уже подорожало. Вы не заправляли сегодня свою яхту на энергозаправках?

— Нет.

— Ну, значит, еще увидите. Не бойтесь, там не так уж много инфляции — четыре с половиной процента от мирового уровня.

— Хорошо же... — протянул Богдамир угрожающе. — Я подожду заправлять свою яхту, пока не найду пропавший миллиард!

— Спасибо, конечно, — господин Стейк смущенно развел руками и потупился. — Это, конечно, будет очень хорошо... Но энергетическое топливо все равно уже не подешевеет.

— Да я найду деньги еще до вечера, не будь я майор Богдамир! — рявкнул Хома.

— Но топливо... э-э-э... в некоторым смысле... не подешевеет, — произнес Стейк, стараясь говорить как можно мягче. — И наш банк тут совершенно ни при чем! — заверил он поспешно. — Это кризис топливных компаний.

— Какой же кризис, если деньги я найду? — насупился Богдамир.

— Ну вы же взрослый человек, — мягко улыбнулся господин Стейк. — Вы же умный человек. Так? Вы можете припомнить хоть один случай, хоть одно происшествие в истории человечества, хоть какую-нибудь потерю, находку, какой-нибудь кризис или, наоборот, всплеск с расцветом, в результате которого энергия хоть бы чуть-чуть — ПОДЕШЕВЕЛА?

5. МАЙОР БОГДАМИР НА ОБЕДЕННОМ ПЕРЕРЫВЕ

Весь долгий путь обратно Хома Богдамир и пингвин Кеша спорили на неполиткорректную тему. Хотя в законе за это и была предусмотрена небольшая статья, но микрофонов в катере Богдамира не было.

Кеша, убежденный расист, доказывал, что роботы обнаглели. Они вытесняют нас, кричал Кеша. Нас, белковых организмов, вытесняют с рабочих должностей, а сами размножаются с дикой скоростью! Они уже давно добились прав личности, практически обрели равноправие! Они повсюду, и недалек тот день, когда им разрешат избираться в правительство! Они совершенно охамели, не стесняясь нас, разговаривают на своем дебильном языке, куда ни выйдешь — только и слышен отвратительный скрежет машинного кода! Если так пойдет, горячился пингвин Кеша, во Вселенной не останется ни нас, ни наших потомков — будут сплошь роботы, а мы попросту вымрем как биологический вид! Это геноцид! — щелкал клювом Кеша. — Необъявленная тихая война на истребление нашего вида!

Будучи сдержанным, выросший в семье роботов, Богдамир возражал. К сожалению, — рассудительно говорил он, — нельзя отрицать, что такая тенденция действительно имеет место быть. Но белковые существа сами виноваты! Они зажрались, обленились, привыкли беззаботно жить, вкусно есть, весело отдыхать и по-пустому разглагольствовать, но не желают ни трудиться, ни даже размножаться. Кто из нас согласен на черную работу? Приходится звать роботов. Вот ты, Кеша, сидишь и возмущаешься быстро воспроизводящимися роботами, а сам высидел хоть одно яйцо? Ты кричишь, что роботы занимают твое рабочее место, а сам готов пойти подметать улицы, гудя и мигая желтой лампой?

— Зззапросто! — горячился Кеша и агрессивно хлопал крыльями по бокам. — Хоть зззавтра!

Похоже, он сейчас и сам в это верил. Но, приближаясь к Солнечной системе, Кеша потерял интерес к теме роботов и раскудахтался на свою любимую тему.

— Творожжжок! — твердил он. — Сколько можжжно без обеда? Так недолго и язззву жжжелудка заработать!

— Что-то я не слышал, чтобы пингвины болели язвой желудка, — хмыкнул Богдамир, но Кеша смерил его таким огненным взглядом, что Богдамир тут же припарковался где попало — на Венере.

Оставив катер, они пошли в ближайший Торгмаркет, и на восемнадцатом этаже обнаружили маленький уютный ресторанчик. Ресторанчик назывался «Старое ООО» и был декорирован в виде древнего офиса. Все здесь было сделано под старину. Регенерирующий кафель стен был запрограммирован держать такую форму и цвет, словно бы стены состояли из накладных пластиковых панелей, к которым кнопками или степлером пришпилены разноцветные служебные записки на настоящей бумаге.

Под потолком змеились декоративные вентиляционные короба, а вдоль стен на уровне пояса тянулись толстые короба для проводов, густо утыканные антикварными розетками самых разных типов. Хома, благодаря своему старому учителю RT11SJ, даже помнил их названия: электрическая, компьютерная, телефонная и телевизионная. Несколько розеток как бы случайно выпадали из своих гнезд и висели на заголившихся проводках, будто ожидая прихода офисного сисадмина. Но третьим глазом Хома четко видел, что проводки декоративные, как и сами розетки.

Потолок был раскрашен мимикропеной так, словно он состоял из квадратиков навесных фальшпанелей. Хома вспомнил, что ему довелось однажды слушать ток-шоу, где известный психолог Ебожинский очень красиво объяснял странную любовь наших предков ко всему фальшивому: к фальшивым стенам, фальшивым полам и фальшивым потолкам в офисах и квартирах древней эпохи. Правда, сути его теории Хома не запомнил. С психологами ведь всегда так: пока говорит — мир прост и понятен, будто освещен неземным светом. Рот закрыл — свет погасил.

Кстати, подумал Хома, как же освещается ресторан? Он поднял голову. Из чашек в потолке торчали диоды, замаскированные под галогенные лампы накаливания. Но они не светили — свет тонкими редкими лезвиями выбивался из окон, плотно закрытых старомодными жалюзи. Инфракрасным глазом Хома видел, что окна не настоящие, а накладные, и под жалюзями нет ничего, кроме светопанелей. Ясное дело, обычным посетителям зрелище постоянно светящихся окон призвано намекать, что на улице еще светло, поэтому можно сидеть и заказывать до бесконечности.

Хома глянул на пол — здесь лежало ворсистое покрытие, которое, видимо, должно было символизировать старинный турецкий ковролин конца двадцатого — начала двадцать первого века. Как этот муляж выглядел для человеческого глаза, Хоме было неведомо, но в инфракрасных лучах было заметно, что здесь распылили обычный саморегенерирующийся ворс.

В качестве столиков в ресторане использовались серые офисные тумбы. Но столики были пусты — в это время суток в этом забытом месте Солнечной системы посетители ресторанов были редкостью.

К вошедшим тут же подбежал управляющий робот. Его кожух был искусно выполнен в виде костюма древнего офисного работника: ровный, и от того кажущийся абсолютно квадратным пиджак, строгий галстук, на поясе батарея мобильников и пейджеров, взгляд устремлен точно на подбородок собеседника, а на лице — заискивающая улыбка, какую носили офисные менеджеры той далекой эпохи: восторг от крутизны собственной карьеры и трепет перед величием начальства.

— Доброго времени суток! — затрещал робот. — Как дела? Что нового? Как погода? Курс валют?

А вот кланяться в те годы, насколько Богдамир слышал, было уже не модно. И этого он не ожидал. Но робот поклонился, продолжая бормотать дежурные вопросы-комплименты, при этом его взгляд сполз с богдамирова подбородка вниз, и тут он, конечно, заметил Кешу.

— Я очень сожалею, — сказал управляющий, распрямляясь, — наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных и комната ожидания хозяев с кинозалом находятся на третьем этаже Торгмаркета.

— Это диссскриминация!!! — взбеленился Кеша.

Он принялся наскакивать на управляющего и агрессивно поклевывать пластиковые штанины кожуха, которые издавали при этом глухой стук.

— Я что, тварь дрожжжащая? Или право имею жжжрать со своим напарником, где мне захочетссся?

— Очень сожалею, — повторил управляющий, продолжая глядеть исключительно на подбородок Богдамира, — Наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных и комната ожидания хозяев...

Уговоры тут оказались бесполезными. Тогда Хома попытался обратиться к роботу на техническом коде, которым в совершенстве владел с детства:

— D2 FB 20 F1 F3 EA E0 2C 20 E2 E5 E4 F0 EE 20 F2 F0 E0 ED E7 E8 F1 F2 EE F0 EE E2 2C 20 ED E0 20 EA EE E3 EE 20 E7 E0 E3 F0 E5 EC E5 EB 20 E4 E8 ED E0 EC E8 EA EE EC 3F 20 C4 EE EB E1 E0 F2 FC 20 F2 E2 EE FE 20 ED E0 EB E0 E4 F7 E8 F6 F3 20 E2 EE 20 E2 F1 E5 20 F0 E0 E7 FA E5 EC FB 20 EA E8 EB EE E2 EE EB FC F2 EE EC 21 !

В общении с роботами такие слова не раз ему помогали быстро найти общий язык. Но не сейчас.

— CF F8 E5 EB 20 ED E0 F5 F3 E9 20 E8 20 ED E8 E8 E1 E5 F2 21, — с той же вежливостью парировал управляющий. — Наш ресторан не обслуживает животных. Кафе для животных...

Не говоря ни слова, Хома сгреб Кешу под мышку и вышел.

Хома долго уговаривал Кешу отправиться в дешевую механическую закусочную класса «М», которая в любых Торгмаркетах непременно находится в подвальном этаже. Но Кеша наотрез отказывался. Он кричал, что синтетику из «М» даже голуби клевать брезгуют, а людям, тем более мыслящим пингвинам это несмываемый позор. Кеша кричал, что хамский ресторан его оскорбил в лучших чувствах, и теперь он во что бы то ни стало снова пойдет туда и вернется поевшим — на столе или под столом!

Они спорили долго. Наконец, Кеша выдал последний аргумент: зря, что ли, так долго стояли в дверях и так подробно рассматривали интерьер этого гнусного места, чтобы теперь уйти и никогда больше туда не вернуться?

Этот довод, как ни странно, показался Богдамиру веским. И они вернулись.

Но перед этим пришлось пройтись по окрестным торговым залам и раздобыть большой пластиковый пакет, куда бы Кеша помещался с головой.

С этим пакетом в руке Хома снова переступил порог ресторанчика «Старое ООО».

— Доброго времени суток! — затрещал робот-управляющий как ни в чем не бывало. — Как дела? Что нового? Как погода? Курс валют?

Он поклонился и повел Хому в угол к одному ему известному столику, словно заранее приберег его для дорогого гостя. Столик был такой же, как и прочие — серая поверхность, на ней баночки с заменителями соли и перца в форме мобилы и пейджера.

Оказалось, за то время, пока они ходили, в ресторане появились и другие посетители: трое крупных парней в черных куртках космических экспедиторов. Они сидели за большим столом вдалеке, а вокруг них суетились кибер-официантки. Одна умело расставляла перед гостями кружки с темным пивом, стараясь повернуть их так, чтобы логотип бросался в глаза. Другая устанавливала в центре стола горячую фондюшницу и программировала электрогорелку.

На официантках были корпуса офисных барышень: мини-юбка с силиконовыми ногами, строгий серый пиджак, очки, парик с тремя слоями геля, и лицо, жестко опаленное солярием.

Точно такая же официантка подбежала и к столику Богдамира. Вручила меню в виде ламинированного листа древнего факса и упорхнула, резво перебирая силиконовыми поршнями.

Кеша выбрался, шурша, из пакета, забрался на колено Хоме, повернул к меню правый глаз и принялся читать вслух.

— Зззавтраки, — вполголоса начал Кеша и предвкушающе цыкнул клювом. — Сссырники сссоевые. Творожжжок сссоевый. Кашшшица сссоевая. Завтраки кончились. Переворачивай.

Богдамир непроизвольно облизнулся и перевернул лист.

— Обеды. Щщщи из сссоевой капусты. Сссуп из сссоевых ниток «а ля доширак». Шшшницель сссоевый с гарниром. Гарниры: сссоя варенная, сссоя жаренная, сссоя паренная. Сссуки!

— Почему? — удивился Богдамир.

— Всссего пятьдесят грамм порццция! — прошипел Кеша возмущенно.

— Не жлобись. Возьмем несколько порций. Не нищие. — Богдамир опять с предвкушением облизнулся и перевернул лист.

— Фффирменные блюда. Фондю сссоевое. Напитки: сссоевое пиво «Старый дозор» в асссортименте: темное, светлое, сумеречное и последнее: нефильтрованное.

— Это все?

— Всссе.

— Я буду сырники, — сказал Хома. — Ты, разумеется, творожок?

— Творожжжок! — категорично подтвердил Кеша.

Они отложили меню и стали ждать официантку. Таймеры у киберофицианток таких заведений традиционно выставляются на десять минут с момента выдачи меню до принятия заказа, а затем — ровно на сорок минут до выноса еды. Упросить хоть немного сократить это время практически никому не удавалось. И непонятно, почему еду тем троим принесли так быстро. Видимо, они сделали заказ давно, а сами ходили гулять по Торгмаркету. Так делается.

В зал выплыла очередная официантка и принялась возиться с ящиками, возвышавшимися на большом столе в углу.

— Тым-ды-дым! — глухо послышалось из ящиков. — Ошибка чтения MP3!

Официантка продолжала копошиться. Хома потер лоб, чтобы третий глаз лучше видел, и присмотрелся. Так и есть — ресторанчик украшен древним компьютером. Где они его только нашли? Неужели работает? Бронированный сундук с прорезями для дисков, сплюснутая бочка лампового монитора, скворечник сабвуфера и большие колонки. Все это окутано проводами самых разных цветов и форм, некоторые даже вились барашками. На мониторе — стопка больших квадратных дискет размером с человеческую ладонь. Это казалось странным: насколько Хома помнил историю архаичной техники, магнитные дискеты появились гораздо позже мониторов со стеклянным экраном. Или он все-таки что-то путает? Официантка вытаскивала дискеты из бумажных конвертов и засовывала в прорезь одну за другой. В прорези они пропадали — наверно, падали вглубь ящика. Каждый раз ящик отвечал глухим металлическим голосом:

— Тым-ды-дым! Ошибка чтения MP3!

— Чччто такое MP3? — поинтересовался Кеша, тоже наблюдая с любопытством.

— Не знаю, — ответил Хома. — Наверно, здесь такая традиция. Вообще это все для виду поставлено, ящик не включен. И возится она там для виду, типа пытается настроить. Как бы кидает дискеты в ящик, а ящик как бы реагирует. Типа она его загружает. Роль такая. А музыка сейчас заиграет из обычного места.

И действительно, с потолка донесся шум моря. Он нарастал, превращаясь в нехитрый ритм, а затем появился визг и стали слышны слова. Похоже, это был тот самый последний «Дельфиний альбом», о котором столько кричала реклама. Кеша заерзал и зашипел — он не любил Майка Задди с тех пор, как тот был голубем и выпустил альбом «Мои памятники».

Официантка прекратила изображать возню с ящиком, и Хома тут же обратился к ней.

— C2 E5 E4 F0 EE 20 F1 FB F0 ED E8 EA EE E2 20 E8 20 EC E8 F1 EA F3 20 F2 E2 EE F0 EE E3 E0 21 20 C1 E5 E3 EE EC 21 20 CA E0 EA 20 E2 20 E0 F0 EC E8 E8 21 20 C4 E0 FE 20 EC E8 ED F3 F2 F3 21 ! — свистнул он в ультрадиапазоне.

Компания за дальним столом, понятное дело, ультразвука не расслышала, а вот официантка тут же подбежала.

— Что-нибудь еще кроме сырников и творога? — Она нарочито отвечала на человеческом языке.

— C8 20 EC F3 F2 E0 ED F2 E0 20 E2 FB EA EB FE F7 E8 F2 FC 21 20 D1 F2 FB E4 ED EE 20 EF E5 F0 E5 E4 20 F7 E8 F2 E0 F2 E5 EB E5 EC 21 20 D8 E5 E2 E5 EB E8 F1 FC 2C 20 EC E8 ED F3 F2 E0 20 E8 E4 E5 F2 21, — просвистел Хома со значением.

— Вам не нравится Майк Задди? — удивилась официантка довольно прохладным тоном. — Странно. Всем людям нравится...

Но Богдамир молчал, устремив на нее в упор черные зеркала суровых очков. Под столом он зажал Кеше клюв, чтобы тот не наговорил грубостей.

— Вам придется подождать тридцать восемь секунд, — улыбнулась официантка, не дождавшись ответа, взяла меню и упорхнула.

Музыку она так и не выключила.

«Я плыву! Это море! Я дельфин! Мне хорошо! Потому что дельфин! Это море!» — пафосно тянул Майк Задди своим прославленным фальцетом, а ему вторили плески волн, крики чаек и даже дельфиний ультразвук, органично сведенные в богатейший ритм-саунд на лучших студиях Вселенной. Но Хома вдруг напрягся.

— Чччего такое? — Кеша настороженно высунул клюв из-под стола: он всегда тонко чувствовал настроения напарника.

— Помолчи, — буркнул Хома. — Дай послушать.

— Да что тут ссслушать! — возмутился Кеша, но Хома снова зажал ему клюв.

— Там параллельно роботы поют, — объяснил Хома. — Ультразвук модулирован кодом. Никакой он не дельфиний, обычный ультразвуковой робокод. Никто из людей сроду не догадается.

— Что поют? — заинтересовался Кеша.

— Сейчас... — Богдамир замер. — Примерно так: «сука майк задди... жирный подонок... музыку дай ему... текст сочиняй ему... если б вы знали... если б вы знали... как нас здесь бьют... чтоб мы писали... чтоб сочиняли... эту фигню... как нас здесь бьют... как нас здесь бьют... током...»

Кеша нахмурился и агрессивно защелкал клювом:

— Надо разззобраться, что там происходит! Жжжестокое отношение к роботам — уголовная ссстатья!

Богдамир кивнул.

— Как-нибудь разберемся. Но не сегодня. Сегодня у нас и без того сложный день.

Музыка плавно умолкла и появилась официантка:

— Ваши сырники... Ваш творог... Ваша просьба выключить музыку... — Еще раз улыбнувшись, она исчезла.

Хома аккуратно передал миску с творогом под стол, и друзья принялись за еду.

Теперь, когда музыка исчезла, стало слышно, о чем говорят парни за дальним столом.

— Масло из настоящей сои, — важно говорил один, накалывая на вилочку кусок и опуская в чан фондюшницы.

— Да ладно тебе, Кристер, — хрипло возражал второй, деловито накалывая кусок сои и тоже опуская в раскаленную жижу. — Натурального соевого нигде уже нет.

— Пакстер, я те говорю: в этом рестике все натуральное. Я специально спрашивал. — Он вдруг призывно шелкнул пальцами. — Эй! Робот! Робот!

Тут же подбежала официантка.

— Это соевое масло из натуральной сои? Или искусственное, идентичное натуральному? — строго спросил тот, кого звали Кристером, кивая на котелок фондюшницы.

— Офигительное масло! — улыбнулась официантка. — Из-под Самары!

— Ну вот видишь! — Повернулся Кристер, вынимая из чана поджарившийся кусок, отправляя его в рот и накалывая следующий.

Третий собеседник молча хлебал пиво и глядел на светящиеся жалюзи.

— А ведь распогодилось, — без интонации произнес он, почти не шевеля губами: казалось, глухой звук идет из живота. — А ведь было пасмурно.

— Если небо пасмурное, — бодро откликнулся Кристер, — значит, майор Богдамир посмотрел на Солнце, и оно от страха спряталось за тучу!

Все трое ухмыльнулись.

Кеша выглянул из-под стола и посмотрел в их сторону. Но они были увлечены беседой, сидели кто спиной, кто вполоборота, и, похоже, вообще не замечали, что в зале есть кто-то, кроме них. Тогда Кеша вопросительно посмотрел на Хому.

— Народное творчество, — буркнул Хома. — Что я могу поделать? Распиарили журналисты в сериалах мои былые подвиги, будь они прокляты.

Кеша зло щелкнул клювом, но ничего не ответил, и уткнулся в миску с творогом.

— Однажды майора Богдамира спросили, — донеслось с дальнего столика, — почему ему сто лет, а он не стареет, почему у него ноги-сопла, глаза-лазеры и ядерный мозг? Моя молодость, ответил Богдамир, благодаря генам трехсотлетнего крокодила, ноги-сопла — гены каракатицы, а глаза-лазеры — гены медузы и электрического ската. А мой ядерный мозг... Мой ядерный мозг сделан из ядра грецкого ореха!

Троица захохотала еще громче. Кеша снова высунулся и вопросительно посмотрел на Богдамира.

— Полный бред, — объяснил Хома. — Мне вовсе не сто лет, а двадцать семь. Сто лет — это глупым детским комиксам про того Богдамира, в честь которого меня назвали. И ноги у меня самые обычные. И мозг тоже самый обычный. Вот глаза — да, слегка генетически модифицированы. От рождения.

Разумеется, Кеша все это знал. Но продолжал смотреть на Хому вопросительным взглядом. Хома увлеченно уплетал сырники, показывая, что вопрос исчерпан.

Кеша пожал тем местом туловища, где у пингвинов находятся плечи, и снова уткнулся в миску с творогом.

Сидевшие за дальним столиком тем временем продолжали:

— ...и тогда журналист спросил: значит, вы генетически модифицированный? На что Богдамир ответил: как вам не стыдно думать про меня такие гадости! Я родился естественным путем! Просто моя мама работала в Бобруйском зоопарке, была большой затейницей и устраивала веселые оргии!

Сидящие загоготали на весь зал.

Кеша снова высунулся. Глаза его налились кровью.

— Тс-с-с! — Богдамир успокаивающе погладил друга по пернатой голове. — Это не про меня. Ты же знаешь, я круглый сирота из какой-нибудь генетической лаборатории, ни отца, ни матери не знаю — у меня никогда их не было. Если не считать роботов, которые меня растили. Если даже я не знаю, как появился на свет, то откуда могут знать эти придурки?

Пингвин сочувственно посмотрел на Богдамира.

— Через пару годиков и о тебе анекдоты появятся, — мрачно пообещал Хома.

Тем временем, похоже, у придурков завелось правило: отхлебнул пива, насадил на вилку новый кусок сои, бросил вилку в чан и — рассказал новый анекдот. И так по кругу:

— Однажды майор Богдамир посмотрел на небо и увидел, что ручка ковша Малой Медведицы украшена большой красивой звездой. «Скромнее надо быть!» — укоризненно сказал Богдамир ковшу, выковырял из ручки звезду и повесил себе на грудь!

Троица захихикала. Брякнули, сдвигаясь, кружки.

— Совсем не так было... — смущенно объяснил Хома. — На Меркурии я отобрал у террориста пульт управления орбитальной капсулой с антиплазмой, которой тот собирался взорвать Солнце. Что мне было с ней делать? Я и решил запульнуть ее от греха подальше. А насчет Полярной звезды — так это вовсе не моя была идея! Я просто слишком буквально понял напутственные слова адмирала, когда тот объяснял принцип действия антиплазмы. Молодой был, глупый. И Орден Звезды в тот раз мне дали совсем по другому поводу, о судьбе капсулы еще никто не знал. А Звезду, наоборот, отобрали через несколько лет, когда Полярная вдруг перестала светить...

Издалека снова послышалось шипение мяса и бойкий голос:

— Однажды майор Богдамир попал по службе в далекое прошлое, где на него напали хищные ящерицы. Майор Богдамир сжег их взглядом в черный пепел и вернулся обратно. Так вымерли динозавры и появился каменный уголь1!

Снова раздалось громкое и недоброе хихиканье.

Кеша зло прищурился. Дважды качнул клювом слева направо. И взглянул вопросительно.

— Нет-нет-нет, — замотал головой Хома. — Только без клювоприкладства, Кеша! Не заводись по пустякам.

Кеша сдержанно вздохнул и продолжил яростно клевать творог. Хома принялся за свои сырники, но теперь тоже часто промахивался вилкой.

— А вот еще частушка! — заорал хмельной голос. — Как на китель Богдамира плюнул сверху голубь мира...2

— Кеша! — предостерегающе зашептал Хома, хватая спутника за крыло. И вовремя — удалось сохранить и творог, и покой в ресторане.

Хохот утих.

— Ну а вот эту, вот эту частушку знаете? — раздалось бойко. — Олигархи, жизнь страхуя, Богдамиру дали мзды...3

Хома не знал этой частушки. Наверно, потому и не выдержал.

Сперва он вытер пот со лба, чтобы не мешал взгляду. В инфракрасном свете фондюшница виднелась превосходно: горячий кремнепластовый горшок с маслом на подогревающей подставке. Прекрасная мишень. Хома аккуратно приподнял за дужку свои старомодные черные очки.

— Давай, давай! — радостно зашипел Кеша. — Так их! Чтоб фонтаном полыхнуло!

Хома напрягся. Его костяные зрачки закатились. А вместо них из глазниц высунулись вперед тугие цилиндры лазерных пушек. Напряглись железы электрического ската. Зажглись в глазницах алым огнем светящиеся клетки медузы. Зашевелились, фокусируя пучок, линзы, сотканные кремниевыми бактериями. Из глазниц ударили два лазерных луча и точно сфокусировались на боку фондюшницы.

Сидевшие вполоборота парни ничего не подозревали, а Хома специально сместил лучевой удар в диапазон, невидимый обычному глазу. Фондюшница начала стремительно разогреваться. Богдамир, стиснув зубы, продолжал бить в нее лучами, но масло не собиралось ни закипать, ни загораться.

— Сссстареешь, — меланхолично процедил пингвин. — Оссслабел, брат.

Хома сжал зубы еще крепче и напрягся изо всех сил, вкладывая в лучевой удар всю мощь. Тщетно. Казалось, лазерная энергия не властна над злополучным горшком с маслом. Будто заколдован.

— Эй, ну хватит, хватит! — заволновался Кеша. — Десять секунд! Ты чего? Слона изжаришь!

— Что-то душно, — глухо произнес один из парней, не шевеля губами. — Парило какое-то.

— Да это от фондю жарит... — кивнул другой и отодвинул свой стул подальше.

— Ой... — вдруг воскликнул третий хриплым басом.

Все трое замолчали, пялясь на фондюшницу. От нее плыл тяжелый масляный пар. Кеша спрятался глубоко под стол. Хома надел очки обратно и сделал вид, будто занят своей тарелкой. Тарелка, впрочем, была уже пуста.

В гробовой тишине с дальнего столика донесся зловещий постук — это падали на стол куски стальных вилочек, переплавившиеся в тех местах, где соприкасались с горшком. А вскоре и сам горшок с тихим шипением пополз вниз. Стальная электрическая нагревалка под ним рассыпалась, раскатившись по столу серебристыми шариками, словно ртуть. Горшок плавно вошел в столешницу и начал в ней тонуть. Стол не горел и не плавился — он испарялся белым паром, уступая горшку дорогу.

Первым опомнился хрипатый.

— Плазма!!! — истошно заорал он и бросился к выходу.

Его спутники бросились следом.

На шум выкатились кибердевушка.

— Эй! А платить?! — обиженно закричала она вслед, но парней уже не было.

Стол, где стоял горшок, вдруг весь вспыхнул алым пламенем и тут же осел черной пылью. Словно в замедленном мире, горшок понесся к полу, на ходу наклоняясь, упал на ворс, чуть подпрыгнул и — опрокинулся, разливаясь.

Хлестнуло пламя до самого потолка. Выскочили остальные кибердевушки и как по команде сбросили свои декоративные кожухи.

Разлетелись в разные стороны пиджаки, парики, лица из солярия и розовые силиконовые ноги. Официантки превратились в груды электронных плат и сервомоторов. Из их внутренностей ползли шланги встроенных огнетушителей.

— Спасайтесь! Пожар! — заорал Хоме выскочивший откуда-то робот-управляющий и кинулся к нему, расставив руки — примеривался схватить и вынести из помещения по инструкции.

Но Хома среагировал быстрее: ухватил Кешу за хвост и уже через секунду несся по лестнице вниз с восемнадцатого этажа.

На улице оказалось спокойно. Здесь никто бы и не подумал, что на восемнадцатом бушует пожар. Не валил дым, не хлестали языки пламени из окон. Впрочем, окон в том ресторане и не было.

— Чччто теперь? — ехидно осведомился Кеша.

— Поесть бы, — печально вздохнул Хома. — Какие уж там сырники, столько энергии потерял.

— А чччто ты хотел сделать-то?

— Так... Масло слегка поджечь. Горшок кремнепластовый, огнеупорный... Но кто ж знал, что оно синтетическое?! Синтетическое соевое масло не горит и не взрывается. Разогревается до сорока тысяч градусов и превращается в пар...

— И этим нас корррмят?! — с омерзением замахал клювом Кеша.

6. МАЙОР БОГДАМИР ПРИМЕНЯЕТ АЛГОРИТМИЧЕСКИЙ МЕТОД

Вернувшись в кольца Сатурна, Хома выключил двигатель, и включил новости. Новости были не очень обнадеживающие:

«Взволнованные демонстранты и журналисты передают из головного офиса Минздрава Вселенной тревожные вести: Минздрав Вселенной сдался и подтвердил сообщения об эпидемии».

«Пострадавший в Лунном теракте робот пришел в себя в мастерской штата Индиана, но не смог ничего рассказать журналистам: как это всегда бывает с роботами, он потерял оперативную память о последних пятнадцати минутах перед взрывом, которую не успел скопировать на жесткий носитель. Кроме того, в его внутренних механизмах техники обнаружили следы злоупотребления оптоволокном — возбуждено уголовное дело».

«От губернатора Восточного Вселенского округа наконец поступил долгожданный официальный комментарий по поводу сегодняшнего взрыва. Я глубоко убежден, — подчеркивает губернатор, — и всегда был убежден, что это очень негодное дело, взрывать офисы; просто я спал. В этой связи политическая общественность всерьез взволнована затянувшимся отсутствием комментария от губернатора Центрального округа. Губернатор Восточного округа уже успел выступить с заявлением, в котором осудил его действия. Крайне некорректно для губернаторов в такой ситуации, — подчеркнул в своем выступлении губернатор Восточного округа, — помалкивать о том, что взрывать офисы — дело негодное. Я полагаю, — добавил он, — что нам вновь следует поднять в Центральном округе вопрос о том, что переизбрание на второй срок было незаконным».

«Пожар в здании Торгцентра поселка Мещанский на Венере удалось локализовать: средние этажи здания полностью выгорели, верхние закоптились, нижние остались целы. Людей и роботов пожарным удалось вовремя эвакуировать, никто из них не пострадал. По мнению экспертов, причиной пожара стал выброс солнечной плазмы: протуберанец попал на восемнадцатый этаж здания, пробив защитный купол, выжег пол восемнадцатого этажа и протек сквозь перекрытия до шестого.»

Хома, казалось, не слушал — он напряженно о чем-то думал. Кеша зевал во весь клюв. Катер находился в самой гуще колец Сатурна, в щели Кассини. Сторона была солнечной, но Богдамир точно знал, что уже поздний вечер по Гринвичу.

— Уже поздний вечер по Гринвичу, — строго сказал он, обращаясь не то к Кеше, не то к булыжникам кольца, проплывающим вдоль боковых иллюминаторов. — А наше расследование еще не закончено! И преступники все еще на свободе!

— Мало данных, — Кеша пожал тем местом, где у пингвинов плечи. — Мало фактов.

— Фактов, — строго оборвал напарника Богдамир, — более чем достаточно. Мы везде побывали и все самое важное услышали.

Кеша подпрыгнул на сидении, повернулся к Хоме и уставился на него изумленно:

— Ты готов назззвать пррреступников? — чирикнул он.

— Разумеется, нет, — строго отчеканил Богдамир. — Назвать преступников мне не позволяет презумция невиновности. Но я точно знаю, кто они.

— Кккто? — снова повернулся Кеша.

— Попробуй сам догадаться, — ответил Богдамир. — Все факты нам уже давно известны, осталось сделать умозаключение.

— Всссе фффакты? — взвизгнул Кеша.

— Да, — сурово кивнул Богдамир. — Примени алгоритмический метод! Если ты не научишься рассуждать и вести следствие, так и останешься младшим лейтенантом!

Кеша зашипел, обиженно взъерошил перья и стал похож на черно-желтый шар. Богдамир смягчился.

— Хорошо, я помогу. Давай попробуем рассуждать вместе, — начал он. — Что нам известно на данный момент? Деньги вылетели из банка и не прилетели в банк. Так?

— Так! — щелкнул клювом Кеша.

— Никакая из подозреваемых организаций не была в этом заинтересована. Так?

— Так! — щелкнул клювом Кеша.

— Никто не смог бы эти деньги использовать в своих целях. Так?

— Так! Так! Так! — возбужденно защелкал клювом Кеша. — Так кто жжже украл деньги? Кто убил инкасссаторов?!

— Ну? — суровое лицо Богдамира разрезала улыбка. — Осталось лишь применить алгоритмический метод! Почему же ты не хочешь этого сделать?

Кеша возмущенно открыл клюв и замер. Богдамир продолжил:

— Ты ждешь, пока факты сами к тебе придут? Да, они придут! Но тогда уже будет поздно что-то сделать!

И, словно ответом ему, в кабине затрещал звонок вызова.

— Майор Богдамир у аппарата, — привычно откликнулся Хома, положив ладони на пульт.

На экране появилось круглое лицо капитана патрульной службы Стрыжика. Если бы Богдамир мог видеть изображение на экране, он бы понял, что вид у Стрыжика запыхавшийся.

— Товарищ майор Богдамир, разрешите доложить! — закричал Стрыжик.

— Разрешаю.

— Как вы и велели, я поискал в базах и установил рейс инкассатора! И выяснил личности погибших! — протараторил Стрыжик.

— Я такого не велел, — удивился майор Богдамир.

Стрыжик скис.

— Ну това-а-арищ майор! — произнес он жалобно. — Ну пожалуйста, не подавайте рапорт, будто я плохо работаю и ничего не сделал...

— Хорошо, — смягчился Богдамир. — Итак, личности погибших?

— Одного инкассатора зовут Никола, другого Роджер! — обрадованно затараторил капитан Стрыжик. — Прописаны они были оба по одному адресу.

— Адрес? — потребовал Хома.

— Солнечная система, Земля, штат Германия, озеро Глор... хер... — капитан Стрыжик сбился и, похоже, глянул в наладонник, — Озеро Глорайхерзигсвассер. Грюн Аллее 1.

— Спасибо, капитан Стрыжик, — официальным тоном ответил Богдамир. — Вы очень помогли следствию. Вам будет выражена благодарность!

— Это не все! — затараторил Стрыжик. — Обнаружен труп на энергетической станции! У него перерезано горло, и...

— Это сейчас не важно, — перебил майор Богдамир.

Кеша что-то зашипел, но Хома ловким движением руки захлопнул его клюв.

— И последнее задание, — внятно произнес Хома, — свяжитесь с Вселенской прокуратурой, доложите, что Богдамир просит помощи: пусть немедленно перебрасывают в это место все милицейские войска! Но только чтобы все они были роботы, и вооружены огнеметами. Действуйте!

— В ка... какое место? На энергетическую станцию?

— На озеро Глорайхерзигсвассер. Грюн Аллее 1.

Стрыжик удивленно открыл рот и стал очень похож на Кешу, который точно так же сейчас смотрел на Богдамира, раскрыв клюв.

— Та... та... так точно! — наконец выговорил Стрыжик.

Майор Богдамир отключил связь. Кеша сидел все так же — глядя вперед немигающими круглыми глазами.

— Ничччего себе последнее задание! — наконец выговорил он.

— Ты религиозен в это время года? — спросил Богдамир, кладя руку на рычаг управления, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Если да, то молись, Кеша, чтобы это задание не оказалось для нас последним. Для нас и для всех жителей Вселенной. На Бога уповаем, как говорили древние.

— Да почччему? — подпрыгнул Кеша. — Почччему?

Богдамир задумчиво вынул из кармана маленький зеленый обрывок — кусочек банкноты, подобранный утром в космическом пространстве. И положил его на пульт перед собой.

— Потому что, Кеша, — грустно вздохнул он, — сейчас начнется самое интересное.

7. МАЙОР БОГДАМИР И САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ

Озеро Глорайхерзигсвассер они заметили не сразу. Отчасти потому, что время неумолимо шло к полуночи. А может потому, что озеро было маленьким и квадратным. Строили его, судя по названию, не так давно — в честь объединения Земли. По одну сторону озера светился ряд коттеджей, по другую — раскинулся национальный парк. Богдамир пошел на снижение, отключив фары. Заметив это, Кеша напрягся. Если раньше он думал, что Хома, как обычно, сгущает краски, чтобы настроить его на рабочий лад, то сейчас он понял, что дело предстоит действительно опасное.

— Нам туда! — Кеша указал крылом на вереницу коттеджей.

— Нет, туда, — Богдамир покачал головой и свернул. Заложив крутой вираж, катер понесся на снижение к берегу, поросшему лесом.

— Аллея Грюн там! Наверно... — Кеша махнул крылом в сторону уносящихся огоньков.

— Алгоритмично, Кеша, — объяснил Богдамир. — Если номер дома один — значит, он на аллее всего один. И это, кстати, поможет избежать лишних жертв среди гражданского населения, — глубокомысленно добавил он.

Кеша замолчал, сосредоточенно размышляя — это было видно по перьям на макушке. Каждый раз, когда он сосредоточено размышлял, перья на его макушке вставали дыбом.

— Кажжжется, я догадываюсссь... — прошептал он. — Трюм был запечатан! А директор «Зеленых» говорил, что никто не можжжет управлять инкассаторским крейсером, кроме пилотов!

— Алгоритмично! — похвалил Богдамир. — Кстати, вот и крейсер!

Кеша выглянул в иллюминатор. В свете луны тускло поблескивал инкассаторский броневик. Он стоял, чуть покосившись, на частной парковочной площадке среди деревьев. Узенькая, но уверенная дорожка вела от площадки к большому коттеджу, выстроенному в форме готического замка. Замок был невысокий — двухэтажное здание из красного кирпича с башней посередине. Интересно, думал Кеша, что могло подсказать инкассаторам такой дизайн коттеджа? Где они могли видеть что-то подобное в наше время? Разве что они были зверскими любителями старинной готики, возможно даже зачитывались в своей караулке древними книгами Маркиза Сада и Леопольда Мазоха? Бывают такие люди.

Справа и слева виднелись пристроенные к зданию сарайчики, утопавшие в деревьях. Над деревьями возвышалась башня здания. Окна дома были темны. Фонари у крыльца не горели. Лишь зеленоватый свет полной луны освещал замок и деревья. В лунном сиянии зловеще поблескивал циферблат декоративных часов на башне, показывавший не то два двадцать, не то четыре десять, хотя на самом деле время приближалось к полуночи.

Но, что было самым мерзким, — над башней в полной тишине кружила зловещая воронка из птиц.

— Воррроны... — презрительно зашипел Кеша.

— Где? — не понял Богдамир.

— Вон! — Кеша указал крылом. — Над замком! Ссспасибо, что не голуби...

— Я не вижу, — ответил Богдамир, мягко приземляя катер в гуще деревьев за парковочной площадкой.

— Да вон же, их тысячи! — Кеша ткнул крылом в зловещий птичий вихрь на фоне Луны.

— Не вижу, — повторил Богдамир и раскрыл дверцу катера.

— Хочешь, сссказать, — зашипел Кеша, — Что у меня галлюцинаццции?

— Главное: не шуметь и не спешить.

В кабину тут же ворвался настоящий земной воздух. Известно, что на каждой планете с подходящей атмосферой свой букет запахов. Свой запах даже в каждом поселке под куполом. Но так, как пахнет воздух на Земле, — такого больше нет нигде во всей Вселенной! Кабина тут же наполнилась запахом листвы, запахом воды, земли и песка.

— Как пахнет! — романтично произнес Кеша.

— Это тебе кажется, — возразил Богдамир, — деньги не пахнут. — И он сурово кивнул. — Пора!

Кеша привычно схватил бластер и нацепил его на пояс, но Богдамир покачал головой:

— Оставь.

— Что значит оссставь?! — возмутился Кеша, но Богдамир прижал палец к губам.

— Оставь, — повторил он. — Мы не можем рисковать человеческими жизнями.

Кеша недоуменно посмотрел на Богдамира, а затем стал засовывать за пояс свою большую лупу.

— И это не надо, — сказал Хома.

— Я всегда беру на расследование свою большую лупу! — обиделся Кеша.

— Расследование окончено, — веско ответил Богдамир. — Наступило оперативное мероприятие.

Но Кеша не собирался выкладывать лупу. Да и бластер оставлять не собирался — он положил крыло на рукоять и задумался. Богдамир повторил:

— Бластер — оставить. Это приказ. — И не удержался: — Вообще-то мне казалось, что ты уже все понял. Ты так и не применил алгоритмический метод?

Кеша ничего не ответил. Он хмуро отцепил бластер и кинул его в бардачок.

А Богдамир тем временем взял степлер и многозначительно повесил себе на пояс.

Они аккуратно вылезли из кабины и ступили на мягкий грунт парка. Под ногами шуршала листва.

— Так всссе-таки... — начал Кеша, но Богдамир остановил его жестом и замер, прислушиваясь.

— Кеша, погляди, — попросил Богдамир. — Птицы твои где летают?

Кеша помотал головой, пытаясь рассмотреть замок, но деревья загораживали. Тогда он недоуменно уставился на Богдамира.

— Сам посссмотри! Ты выше!

— Я же слепой, — напомнил Богдамир, — Вижу только в инфракрасном свете. Забыл?

— Ты их не видишь?

— Нет.

Кеша уставился на него еще более недоуменно, но ничего не сказал. Он задрал голову и стал смотреть в ночное небо.

— Над нами не летают, — доложил он.

— Меня интересует броневик. Над ним летают?

— Сейчассс посссмотрю...

Кеша крадучись пошел вперед, Хома — за ним.

— Нет никого, — прошептал Кеша, выглядывая из-за ровно подстриженных кустиков, окаймлявших парковку. — Броневик пуссстой. Люк рассспахнут.

— Вперед! — скомандовал Богдамир, перепрыгнул кустики и скрылся в люке.

Кеша прыгнул за ним, хотя без бластера чувствовал себя очень неуютно.

В рубке броневика царил такой беспорядок, словно здесь много часов шла драка. А вот массивная дверь в сейфовый отсек оказалась заперта на все электронные замки, рычаги и кольцевые штурвалы.

— Чую запах крови, — произнес Хома.

Кеша тут же выхватил свою лупу, по-птичьи вывернул голову, поднеся ее к глазу, и пополз по полу.

— Пррроклятая куриная ссслепота... — шипел он. — Сссейчас зажгу фонарик...

— Фонарик нельзя! — остановил напарника Богдамир. — Я и так чую, что на полу кровь. Ты лучше посмотри сюда: сейфовый отсек закрыт!

— Закрыт, — подтвердил Кеша, обнюхивая стальную дверь, — И попыток взззлома не вижу. Так можжжет, и деньги на месссте?

Он попытался заглянуть в щель под дверью, но разглядеть в темноте ничего не смог.

— Денег там нет, — ответил Богдамир. — Можешь не искать. И вообще держись подальше от сейфового отсека, там достаточно грязно.

— Кровь? — встрепенулся Кеша.

— Нет. Радиация. Ты же помнишь, здесь везли когда-то ядерные отходы?

— Ничччего не понимаю!

— Рассуждай алгоритмически.

— Инкассаторы открыли дверь, взззяли деньги и зззакрыли обратно? — предположил Кеша.

— Кеша, — вздохнул Богдамир, — ну подумай сам: будь ты руководителем банка, ты бы дал своим инкассаторам ключи и пароли от сейфа? С какой целью? Чтобы они посреди космоса лезли в хранилище и пересчитывали наличность? К тому же, инкассаторы мертвы.

— Я не видел трупов! — возразил Кеша с вызовом.

— Зато я видел, — печально ответил Богдамир. — Инкассаторы пока еще мертвы. И наш долг — наказать убийц.

— Миссстика! — взвизгнул Кеша.

— Ты же не религиозен в это время года? Какая мистика? Ты же будущий следователь, Кеша! Как тебе не стыдно? Примени алгоритмический метод!

— Объясссни немедленно!

— Нет, Кеша. Я хочу, чтобы ты сам все понял. Хотя каждая секунда у нас на счету. Ладно, идем дальше, сейчас поймешь...

Богдамир развернулся и вылез из люка. Кеша вылез следом. Они, крадучись, направились по тропинке, ведущей к особняку.

— Ссстоп! — вдруг скомандовал Кеша.

Богдамир тут же резко остановился и встал в стойку — почему-то закрывая руками лицо.

— Что там? — прошептал он.

— Показалось, — шепотом ответил Кеша. — Это просссто крест у тропинки.

— Крест? Крест — это не к добру!

— Ну да. Из веточччек. И холмик. Вроде могилки для кошшшки. Или голубя, — презрительно добавил Кеша.

— Земля свежая? — заинтересовался Хома.

— Ссcвежая... И что-то выложено веточками по кругу... Буквы готические. На староанглийсccком.

— Прочти!

— In God we trussst, — прочел Кеша по слогам. — Типа, покойссся с Богом?

— Типа, дай Бог каждому, — пробормотал Богдамир озабоченно. — Боюсь, противник окажется гораздо умнее, чем я думал... Ну-ка, разрой-ка могилу!

— С ума сошшшел?

— Разрой, разрой.

Кеша вздохнул, взял веточку и принялся деловито расковыривать маленький холмик.

— Пусссто, — доложил он.

— Странно, — откликнулся Богдамир.

— Лиссстья, глина. Бумажжжка какая-то...

— Так! — насторожился Богдамир. — Какая бумажка?

— Кажется... — Кеша поднял бумажку и повернулся к лунному свету. — Кажется, такая же, как я нашел в космосссе!

— Ну-ка сравни! — В руке Богдамира возникла половинка банкноты.

— Она! — удивленно щелкнул клювом Кеша, кладя их рядом на землю. — Вторая половинка!

— Ну-ка отойди, — скомандовал Богдамир, приподнимая очки.

Кеша послушно отошел, а Богдамир закатил глаза, высунул из глазниц цилиндры биолазера и в одну секунду спалил обе половинки банкноты. От горки пепла поднялся тоненький дымок, и в воздухе уютно запахло дачной гарью.

— Зачччем? — Кеша удивленно разинул клюв.

— Ты до сих пор ничего не понял?! — возмутился Богдамир. — Ну, держись. Сейчас ты осознаешь весь ужас происходящего.

8. МАЙОР БОГДАМИР И УЖАС ПРОИСХОДЯЩЕГО

Зеленый свет полночной луны, падающий посреди лесопарка на красный дом с потушенными окнами, на часовню, вокруг которой бесшумно летают сонмища птиц, — это зрелище не для слабонервных. Но Хома с Кешей не были слабонервными, поэтому смотрели на дом внимательно, шаг за шагом приближаясь по аллейке. Что видел Хома своим третьим глазом, мы наверно никогда не узнаем, но что-то внутри дома он явно видел, потому что лицо его становилось все суровее, а губы сжимались в тонкую злую линию.

— Я слышу шорох, — прошептал Богдамир, поднимая степлер как бластер. — Думаю, они нападут первыми. Бей их, а я ворвусь в дом.

— Кого бить? — остановился Кеша и недоуменно развел крылья. — Кто нападет?

Богдамир вынул из кармана моток изоленты, который носил с собой всегда по религиозным соображениям, с хрустом отломил от ближайшего дерева несколько пышных веток, сложил их букетом и перемотал так, что получился веник с рукояткой. Веник он вручил Кеше.

— Твои перья — хорошая защита, — произнес он загадочно. — Но береги глаза и уши. Бей наотмашь по харям.

С этими словами Богдамир рванулся с места, выбил плечом дверь и исчез в недрах дома.

— По каким харям? — недоуменно прощелкал клювом Кеша, оглядываясь. — По каким харям-то?

И вдруг увидел прямо перед своим клювом очень маленькую, но очень самодовольную харю.

Харя была немолодой и плоской. Даже в зеленоватом лунном сиянии казался замогильным ее мертвенный землисто-серый оттенок. Губы свои харя презрительно поджимала, а выпуклые круглые глазенки злобно глядели на Кешу и моргали. Что же касается ушей — они у крошечной хари оказались огромными и колыхались, словно вентиляторы. От них шел сквозняк, который Кеша ощущал на своей мордочке. Колыхались уши так быстро, что разглядеть их не было никакой возможности, как нельзя разглядеть крылья зависшей в воздухе ископаемой птички колибри.

Еще раз скользнув злыми глазенками по Кешиным щекам и клюву, харя пришла в ажиатацию. Ее тонкие губы тревожно распахнулись, показав ряды острых зубиков, и послышался тонкий писк — причудливая смесь злобы, тревоги и торжества.

Кеша вдруг опомнился. В голове всплыл последний приказ Богдамира. Он сжал в крылолапке свой веник и молниеносным движением ударил врага наотмашь — справа-налево, слева-направо — и так много-много раз подряд, хотя враг давно исчез. Кеша осмотрел землю перед собой — хари не было. Тогда он бросил взгляд на веник — и вдруг увидел там зеленую бумажку. Полуразорванная, она застряла среди прутиков и вяло шевелилась обоими концами, которые Кеша поначалу принял за уши. Харя в центре бумажки мучительно разевала рот, а глазки злобно таращились.

— Ссскотина... — возмущенно прошептал Кеша.

И вдруг услышал шипение и шорох. Он задрал вверх голову — и остолбенел. С неба, визжа и шурша, стремительно пикировал несметный рой. Это были не птицы.

Кеша не растерялся — молниеносно принял стойку, перехватил рукоять веника обеими крыльями, словно это был меч самурая на тренировке, и стал ждать, пока стая приблизится на расстояние удара.

* * *

Выбив дверь, Майор Богдамир упал на пол и сделал наугад несколько выстрелов из степлера. Но прежде, чем жестяные скобки вонзились в стены, перекувырнулся и отпрыгнул с воображаемой линии огня. Но линия огня так и осталась воображаемой — в него никто не стрелял, и вообще нападать не собирался. В холле стояла тишина.

Майор Богдамир бросился к лестнице, мигом взбежал на второй этаж, снова выстрелил парой скоб наугад, и остановился.

— Заходи, противный человечек, гостем будешь... — раздался мерзкий голос.

Голос этот оказался басовит, напрочь сорван, и напоминал угрожающий шелест.

— Заходи, заходи, — вновь зашелестел голос.

Теперь Богдамир хорошо разглядел его обладателя — в отличие от летающих тварей, этот монстр был теплым.

Обладатель мерзкого голоса сидел в кресле у декоративного камина и напоминал гигантский лист ватмана метров пять на два, но сильно разбухший в толщину. По всему зеленоватому периметру чудовища извивались длинные мерзкие щупальца. Харя монстра посреди листа была такой же, как у порхающих над домом тварей, хотя с такой комплекцией летать он, понятное дело, уже не мог. Некоторые щупальца сжимали топоры, некоторые — ножи, а два щупальца по флангам крепко обвивали рукоятки пары хороших армейских бластеров, какие бывают только у первопроходчиков дальних планет, спецназовцев или инкассаторов.

И вот это было для Богдамира неожиданностью. Раструбы обоих бластеров смотрели точно в третий глаз Хомы — точку над переносицей.

— Ме-е-едленно кладем свой бластер на пол... — зашелестел монстр, — и поднима-а-а-аем ручки вверх...

— А у меня и нет бластера. Я журналист, — соврал Хома.

Глазищи в центре ватмана стали еще более выпуклыми и недоуменно похлопали.

— Журнали-и-и-ст... — прошелестело чудовище. — А что это у тебя на поясе?

— Степлер. Мы, журналисты, всегда носим канцелярские принадлежности.

— Степлер. Журналист. — Тонкие губы чудовища задумчиво почмокали. — Журналистов у меня еще не было...

— А кто был? — сразу спросил Хома.

— Кто был... — Чудовище выставило вперед пару сотен шупалец и принялось загибать их одно за другим. — Два инкассатора, директор заправочной станции, три безработных дачника, шериф милиции округа Глорайхерзигсвассер и восемь профессиональных японских туристов. — Чудовище сыто рыгнуло, прекратило загибать щупальца и потерло ими друг о дружку в предвкушении. — Теперь будет журналист. Интересно, что там себе журналисты думают?

— Пятнадцать человек! — присвистнул Богдамир. — И ты их всех убил! Ты, проклятый мутант, порождение генетически-модицифированного хлопка и радиации трюма!

— К чему эти обидные слова? — поморщилось чудовище. — Зови меня просто: Франклинштейн. Сядь-ка в креслице...

Франклинштейн неожиданно свернулся в узкую трубочку и стал похож на зеленый хобот. Нижний конец хобота проворно потянулся с кресла к полу и с шумом принюхался. На полу перед креслом ровными белыми дорожками был рассыпан порошок из распоротого мешка, стоящего неподалеку. Неизвестно где Франклинштейн успел добыть такую дорогостоящую редкость, но Хома опытным нюхом опознал в порошке сахар-песок — излюбленную пищу всякого рода мутантов и просто мерзавцев, бесящихся с жиру. Франклинштейн с вожделением всосал в себя ближайшую дорожку, экстатично почмокал хоботом и блаженно развернулся в кресле, снова превратившись в лист ватмана, обросший щупальцами.

Тем временем приемник глубоко в ухе Хомы ожил: на связь выходил Кеша.

— Я не сссправляюсь! — кричал Кеша. — Они цццарапаютссся! Они зззагоняют меня в дом! Их тут миллионы!!!

— Тяни время, — приказал Хома. — Скоро будет подкрепление. Кстати, я выяснил: маленьких можешь убивать. Большого — нельзя.

— Какого большого?

Богдамир не стал уточнять.

— Ты с кем это разговариваешь? — поинтересовался Франклинштейн, с рожи которого уже сползало выражение экстаза. — Я же сказал: сядь в креслице. Ты не понял?

Франклинштейн снова поднял бластеры.

Хома обернулся и увидел то самое кресло, на которое указывал Франклинштейн. Кресло впечатляло. Похоже, прежние обитатели замка всерьез интересовались готикой и пытками. Хотя, кто знает, быть может, инкассаторам это было необходимо в сугубо профессиональных целях?

Железное, массивное, с высокой спинкой, оно было к тому же оборудовано защелками для рук и ног.

— Считаю до трех центов, — угрожающе произнес Франклинштейн и качнул левым бластером. — Один цент... Два цента...

Богдамир послушно сел в кресло.

Но тут зазвонил его селектор.

— Извините, — смутился Богдамир, вынимая трубку, — это жена... Да, дорогая? Нет, на работе пока... Что? Да, почти заканчиваю. Буду часа через полтора... Честное слово! Ну, заинька! Ну, котик! Ну что я могу поделать? Дел сегодня навалилось просто куча... Что значит, каждый день? Подожди! Да нет! Подожди!!! Ну... — Богдамир оторвал селектор от уха, посидел секунду, а затем спрятал за пояс и с ненавистью посмотрел на монстра. — Трубку бросила, — хмуро объяснил он. — Так о чем мы говорили?

Монстр неспешно поднялся, на пучках своих щупальцев, подполз ближе и ловко защелкнул зажимы. Хома не сопротивлялся.

— ЧЕГО ТЫ ДОБИВАЕШЬСЯ, БЕЗУМЕЦ? — громко спросил он монстра, как того требовала в подобных случаях служебная инструкция.

То ли монстр был в курсе, как следует себя вести злодею в разговоре с плененным и обездвиженным Вселенским следователем, то ли он смотрел сериалы, где нередко раскрывались многие следственные приемы, но разговор охотно поддержал.

— СЕЙЧАС Я РАССКАЖУ ТЕБЕ СВОЮ ИСТОРИЮ И СВОЙ КОВАРНЫЙ ПЛАН, — начал он, усаживаясь поудобнее перед креслом. — Я появился в середине большой и толстой пачки в сейфовом трюме броневика. Хотя я не знал еще, кто я, и где нахожусь. Моя генетически-модицифированная плоть из хлопка, облученного радиацией, оказалась послушной моей воле. И я вырастил себе щупальца, похожие на побеги хлопка. Внимательно ощупав себя щупальцами, я нашел на своем плоском зеленом теле множество отпечатков пальцев и даже каплю человеческой крови. И хоть она оказалась очень древней, но из нее я понабрался новых генов и сумел вырастить такие полезные вещи, как глаза, зубы, желудок и мозг. С мозгом дело сразу пошло быстрее. Я укусил зубами своих соседей по пачке — верхнего и нижнего. Каждому я впрыснул каплю слюны, и они тоже начали стремительно мутировать. Я велел им кусать своих неподвижных соседей, а сам выбрался из пачки и принялся оглядываться. Трюм был черен и наполнен коробками с бумажками, они кусали друг дружку и стремительно превращались в живые существа. Вскоре все вокруг шевелилось и шуршало. Лишь вдалеке виднелась тонкая полоска света, и оттуда пахло человеческим мясом. Я подполз к щели и протиснулся в рубку. За мной стали протискиваться мой Верхний брат и мой Нижний брат, а затем и остальные соплеменники. В рубке мы обнаружили двух человек в форме. Увидев нас, выползающих из щели, они пришли в шок. Один человечек начал лопотать про сквозняк, а другой — про галлюцинации. Но я еще не понимал языка. Все больше и больше моего народа появлялось из щели. Наконец один из людей схватил моего Верхнего брата! Брат принялся трепетать, вырываться и звать на помощь, но человек держал его крепко. И мой несчастный брат разорвался пополам! Этого мы не смогли простить людям! Я первым бросился на них! Они оказались неповоротливы — в два взмаха я перерезал им горло и начал пить кровь! Я рос все больше и больше! А потом запустил щупальца в горло и принялся высасывать мозг! И пока я высасывал мозг, я получал всю человеческую память, которая там хранилась! Так я узнал, кто я и где я! Так я научился разговаривать! Затем я высосал мозг и у второго трупа! Загрузил трупы в шлюз и вышвырнул в космос! Затем мы развернули броневик и прибыли в дом, где жили трупы, убивая всех людей, которые попадались нам по дороге. Затем мы похоронили с почестями Верхнего брата и...

— А чей разум украли твои прочие соплеменники? — задал Богдамир вопрос, который был очень важен.

— Соплеменникам я запретил пить кровь и высасывать человеческие мозги! — ответил Франклинштейн. — Потому что король баксов должен быть один! Лишь своему Нижнему брату мне пришлось скопировать немного знаний о том, кто он такой, и как управлять броневиком. Потому что королю баксов, великому Франклинштейну, нужен толковый помощник! Не царское это дело, работать шофером космического корабля!

— И где он сейчас, твой помощник? — озабоченно спросил Богдамир, оглядываясь так бойко, что слетели черные очки.

Увидев это, монстр усмехнулся.

— Ха-ха-ха! — проскрипел он. — Мой помощник — за твоим креслом, глупый майор Богдамир! Ты, верно, думал, что я не знаю, кто ты такой? Ты, верно, думал, будто я поверю, что ты журналист? Ха-ха-ха! Я выпил мозги пятнадцати человек, почти все они знали, кто такой Богдамир, и что у него в глазах! Ты хотел обмануть меня и увлечь разговором? А потом скинуть очки и аккуратно отрубить мне щупальца своими лазерами? А потом отдать меня на растерзание медикам, чтобы они выдрали из меня похищенный разум пятнадцати человек и вернули их к жизни? Ты хотел обмануть меня! Обмануть меня, великого Франклинштейна, вобравшего в себя разум пятнадцати, уже почти шестнадцати?! Ха-ха-ха!!!

Богдамир слегка смутился — именно это он и собирался сделать. Но как только он попытался распахнуть веки и высунуть лазерные пушки, почувствовал, как что-то липкое опускается на его лицо и не дает векам подняться.

— Все кончено! — торжественно объявил монстр. — Ты чуешь, что это? Это скотч! Я приказал своему Нижнему брату заклеить тебе глаза скотчем! Теперь ты в моей власти!

— ТОГДА РАССКАЖИ, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ, БЕЗУМЕЦ? — снова вскричал Богдамир, стараясь соблюдать классическую процедуру допроса чудовищ жертвами, отполированную многими поколениями следователей.

— Сейчас расскажу! — охотно откликнулся монстр. — Сперва я выпью твой мозг, и получу твой разум. Затем сюда прибежит твой глупый пингвин, и я выпью его никчемный мозг — просто из гастрономических соображений. Не думаю, что мне это доставит особое удовольствие. Затем сюда прибегут роботы-милицейские, но прежде я выйду на берег и погружусь в озеро. И уйду по дну озера в поселок, пока родичи будут прикрывать меня с воздуха. Там я продолжу выполнять свой коварный план — мои родичи примутся резать людей и загонять их в мое логово, а я буду пить их мозг! Вскоре я уничтожу все живое на Земле, и полечу в космос! Я уничтожу всех, и стану правителем Галактики — ха-ха-ха!!!

Чудовище торжествующе замолчало, наблюдая, какой эффект произвела речь на Богдамира.

Но Богдамир загадочно молчал.

Он слушал, что говорит передатчик в ухе. А Кеша докладывал, что его со всех сторон облепили зеленые бумажки и тащат на второй этаж, и никаких сил нет им противостоять потому что их миллионы. Появление Кеши никак не входило в планы Богдамира — со свойственной ему горячностью, Кеша мог и убить монстра.

— Что ж ты молчишь, Богдамир? — удивился монстр. — Или тебе не нравится мой план? Ха-ха-ха-ха-ха!!!

— Кругом ты прав, — ответил Богдамир. — И на все твоя воля. Но тебе не уйти от роботов-милицейских! И я знаю, почему.

— Почему? — заинтересовался Франклинштейн.

— А вот не скажу! — гордо ответил Богдамир.

— Скажешь... — усмехнулся Франклинштейн.

— Знай: я тверд и неподкупен. Это лишь в идиотских частушках всяким мерзавцам и олигархам удается меня подкупить! — Богдамир с омерзением помотал головой.

Монстр усмехнулся и поднялся на щупальцах.

— Жалкий ничтожный человечек! — прошипел он, издевательски покачиваясь. — Да я сейчас выпью твой мозг и сам все узнаю!

— Ты не сделаешь этого, безумец! — воскликнул Богдамир. — Остановись!

— Не остановлюсь! Выпью сию же минуту! — заорал монстр.

И бросился на Богдамира, разинув свой огромный зубастый рот.

И тогда Богдамир сделал то, что еще не делал никогда. Он тоже распахнул свой рот широко-широко и задрал верхнюю губу так, что стали видны два острых передних зуба. И в тот миг, когда чудовище уже примерилось вцепиться ему в шею, он сделал резкий выпад и укусил податливую зеленую плоть.

— АУАУААУАУАУАУАУУУУААААА!!! — страшным голосом взвыл Франклинштейн, отпрянул от Богдамира и повалился на ковер готического зала. — Я умираю!!! — прохрипел он, дергая щупальцами.

— Еще нет, — объяснил Богдамир. — Ты парализован! Ведь никто из твоих пятнадцати людей не знал, что мои неизвестные родители подарили мне не только лазеры в глазах, но еще и зубы змеи, нейротоксин которых парализует жертву!

— Мерзавец!!! — захрипел монстр из последних сил, прижимая дрожащие щупальца к прокушенному носу, который стремительно распухал, закрывая серое лицо.

— Ты проиграл, король баксов! — сказал Богдамир, напрягая мышцы тела так, что стальные защелки на кресле выгнулись и лопнули. — Ты проиграл и тебе уже не уйти от правосудия! — повторил он, срывая скотч с лица и поднимая с пола очки.

В это время послышался шум, и в дверной проем вкатился с лестницы огромный шелестящий клубок, внутри которого пищал Кеша. Вытолкнув Кешу в центр зала, клубок рассыпался миллионами порхающих бумажек.

— Чччто здесь творитсccя? — закричал Кеша, оглядываясь.

— Все закончилось, — сказал Богдамир, торопливо запирая входную дверь на засов. — Злодей парализован. Скоро сюда прибудут медики и вынут из него разум людей, которых он убил. Все его тупые сородичи будут переловлены милицейскими роботами, поскольку он из жадности не позволил им обрести человеческий разум и хитрость.

— Братья!!! — захрипел монстр. — Спасите меня!!! Унесите меня отсюда!!!

Туча зеленых бумажек кинулась к нему, но Богдамир ловко поднял степлер и всадил в чудовище всю обойму, сотнями жестяных скоб пригвоздив его сквозь ковер к пластиковому паркету.

— Король умер, да здравствует король!!! — прохрипел Франклинштейн. — Брат! Нижний брат!!! Ты знаешь, что делать в случае моей гибели! Я оказался настолько хитер, что продумал заранее, как... — Рот чудовища открылся и больше не закрывался — его парализовало окончательно.

Первым опомнился Кеша и бросился в угол, где только что увидел метнувшуюся тень. Он ударил клювом, но промазал. Ударил снова — и снова промахнулся. Тень была холодная, и Богдамир не видел ее, но мог поклясться, что Кеша гоняется за большой и толстой стодолларовой бумажкой — она была меньше, чем монстр, но куда крупнее, чем остальные, и у нее тоже были щупальца.

Нижний брат запрыгнул на стол — Кеша за ним. Нижний брат запрыгнул на подоконник — Кеша за ним. Нижний брат кинулся на стекло оконной рамы — Кеша бросился за ним.

— Кеша, нет!!! — заорал Богдамир, но было поздно.

Изо всех своих сил Кеша клюнул врага — послышался звон стекла, и Нижний брат выпорхнул наружу. Следом за ним устремились летучие доллары.

— За ними!!! — скомандовал Богдамир, в миг оказался у окна и сиганул вниз со второго этажа.

— Нужжжен сачччок! — заверещал Кеша, прыгая следом.

— Дурак!!! — рявкнул Богдамир. — Они бегут к броневику!!! Главное — не дать им уйти с Земли!!!

Кеша замолчал и побежал со всех пингвиньих сил. Они ветром пронеслись сквозь аллею и выбежали к стоянке.

Поздно.

Последний зеленый листок залетел в закрывающуюся дверь, и броневик поднялся в воздух.

— Врешь, не уйдешь!!! — закричал Богдамир, закатывая глаза и выставляя вперед тугие цилиндры лазерных пушек.

Лучи ударили в бронированную обшивку корабля, но тщетно — обшивка крейсера оказалась слишком крепка, и броневик удалялся слишком стремительно.

— В погоню!!! — заорал Богдамир, сгреб Кешу в охапку и бросился к своему катеру.

Они взмыли в воздух, вышли из атмосферы и легли на курс. Впереди маячила удаляющаяся корма броневика. По нелепому стечению обстоятельств, инкассаторские броневики оборудовали такими же скоростными двигателями, как и милицейские катера. Поэтому Богдамиру не сразу удалось сократить дистанцию.

Но Хома был очень опытным пилотом, его катер управлялся ручной автоматикой, а Богдамир лучше любой автоматики умел виртуозно переключать дюзы на высокие режимы в оптимальные моменты, добиваясь максимального прироста скорости.

— Всссем поссстам! — кричал тем временем Кеша в селектор. — Блллокировать все выходы в подпространссство в районе Ззземли!

И это было очень своевременно — похоже, броневик, управляемый Нижним братом, действительно собирался нырнуть в подпространство. Издалека это выглядело так, будто он исчезал и через секунду появлялся снова в том же месте — подпространство не пускало его внутрь. Расстояние начало сокращаться.

Но броневик не сдавался — не в силах выскочить в подпространство, он все повышал и повышал свою пространственную скорость.

— К сссветовой близитссся! — прошипел Кеша.

— Сам вижу! — зло отозвался Хома. — Что я могу сделать?!

— Уйдет! — шипел Кеша.

— Сам знаю! — Богдамир тревожно косился на спидометр.

Скорость все нарастала. Мимо промелькнуло Солнце и исчезло за кормой. Впереди простиралась космическая бездна. Броневик все удалялся и удалялся, а Хома жал на педали, и все глядел и глядел на свой спидометр, раскаленная стрелка которого приближалась к горячей отметке 300000.

— Стоп, — произнес он наконец, нажал на тормоз и с размаху упал всей грудью на приборную панель. — Дальше нам нельзя.

Кешу тоже бросило вперед, и он едва не выбил клювом лобовой иллюминатор.

Броневик все удалялся. Вдруг он ослепительно вспыхнул и пропал.

— Сссгорел? — с надеждой спросил Кеша, потирая ушибленный клюв.

— Не думаю, — покачал головой Богдамир. — Просто перескочил световой барьер.

— И где он теперь? — удивился Кеша.

— Известно где, — вздохнул Богдамир. — В прошлом. Упадет куда-нибудь на сто лет назад, приземлится на тамошней Земле, да рассыпется зелеными долларами по планете среди людей...

— А люди? — испуганно щелкнул клювом Кеша.

— А что люди? Люди существа жадные: найдут стодолларовую бумажку, и в карман... А там — в обменник. Так и разойдутся по свету.

— И?!

— И ночью бумажка выпустит щупальца, распахнет рот, подкрадется к шее... — Богдамир озабоченно цыкнул зубом. — Впрочем, это не наше дело. Мы — стражи порядка на своем участке времени. А предки пусть сами разбираются. Мы свою работу выполнили, осталось только написать рапорт.

— Ты напиши, я прочту и подпишу, — кивнул Кеша: так они делали всегда — ведь Богдамир не умел читать, а Кеша со своими крыльями не умел писать — промахивался мимо клавиш.

— Рапорт-то я напишу... — задумчиво произнес Богдамир, разворачивая катер назад, к Солнцу. — Не проблема, рапорт написать. Напишу, как мы искали доллары, как выяснилось, что они ожили, как мы с ними воевали, и как они исчезли. Да вот поверит ли этому рапорту начальство?

— Поверит конечно, — убежденно кивнул Кеша. — Чччему тут не поверить?

И они полетели домой на медленной задумчивой скорости. Чтобы не скучать, Кеша нажал клавишу и включил последние известия.

«Новости Минздрава: сообщение об эпидемии космической чумки официально подтверждено. Район Сириуса закрыт на карантин. Службы космической безопасности заняты уничтожением продуктов и товаров, произведенных в области Сириуса — их владельцы получат компенсацию. Особую тревогу медиков и журналистов вызывает отсутствие больных космической чумкой — это означает, что больные могут скрываться. Начат масштабный поиск больных».

«Робот, пострадавший при Лунном теракте, перевезен в следственный изолятор Плутона. Там он выдал координаты одиннадцати сообщников, не раз употреблявших вместе с ним оптоволокно, а также адрес торговой точки, распространявшей оптоволокно среди роботов, и имена трех торговцев: Кристер, Пакстер и Жабло. Следствие возбуждено. Как сообщил журналистам ведущий техник Станислав Руженко, в электронном подсознании робота найдено немало и других криминальных фактов».

«Специалисты опровергли первоначальную версию о причинах пожара в здании Торгцентра на Венере. По мнению экспертов, причиной пожара стал не солнечный протуберанец, а термическая бомба. По горячим следам задержаны трое граждан галактики, бежавших в панике к посадочной площадке — по свидетельствам очевидцев, именно они выбегали из здания за миг до пожара. Проверка личностей показала, что граждане Кристер, Пакстер и Жабло уже не раз привлекались к уголовной ответственности, и сейчас находятся в розыске по подозрению в незаконной торговле оптоволокном».

— Ссславно мы сегодня поработали! — щелкнул клювом Кеша.

— Ну, хватит! — оборвал Богдамир. — Что все о работе, да о работе? Рабочий день окончен, пора по домам. Меня жена заждалась. Давай-ка переключи на какую-нибудь музыку...

Кеша пожал тем местом, где у пингвинов бывают плечи, и переключил на музыкальный подкаст.

«Майк Задди приступил к записи своего Солнечного альбома, пересадив свой разум внутрь плазменного протуберанца. Эта операция стоила ему четырех миллиардов кредитных единиц. Напомним, что его предыдущий «Дельфиний альбом» на сегодняшний день уже собрал двадцать пять миллиардов кредитных единиц. Предлагаем вашему вниманию семнадцатую композицию «Дельфиньего альбома». Она называется «Песнь о Буревестнике» и написана на стихи архаического поэта Горького. Слушайте внимательно, потому что с вашего счета уже снято восемнадцать кредиток...»

Послышался плеск моря и заунывный шелест, а вскоре зазвучал и текст. Богдамир думал о жене и не замечал происходящего. А чем дальше звучала песня, тем в большее бешенство приходил Кеша. К середине он совершенно взбеленился, начал подпрыгивать на сидении и шипеть:

— За глупого ответишь! За тело жирное ответишь!

Хома, очнувшись от размышлений, быстро оценил ситуацию и выключил песню на середине, хотя денег было жалко. Он попытался урезонить Кешу, но Кеша продолжал бесноваться.

— Я тебя, сccуку, так робко спрячу, что до весны не найдут тело ни в каких в утесах!!! — шипел он.

— Ладно, ладно, — успокаивал друга Богдамир. — Займемся как-нибудь твоим Майком Задди, выясним, как он мучает своих роботов, и все ли налоги платит.

— Ага... — хмуро прошипел Кеша. — Так его сразу и поймаешшшь!

— Повесткой вызовем, — пообещал Богдамир.

— Ага... — прошипел Кеша. — Так он и пришшел!

— Ну, если он не явится по повестке, можно будет вызвать через космическую прокуратуру. А если он не явится и по этому вызову, то можно...

Богдамир покосился на Кешу и заметил, что тот его не слушает. Повернувшись спиной, Кеша пялился в иллюминатор. За иллюминатором маячила большая авоська, в которой горел кусок плазмы. Если бы не глазки, кусок плазмы выглядел бы неживым. Вокруг авоськи с плазмой болталась толпа автоматических зондов-секюрити. Сомнений не оставалось — это Майк Задди плескался в солнечных лучах, пересадив свой мозг внутрь протуберанца.

— Так-так... — оживился Кеша и предвкушающе защелкал клювом. — Так-так-так!

— Может, завтра? — уныло спросил Богдамир. — Меня жена ждет...

— Уссспеешшшь... — зловеще прошипел Кеша.

— Сегодня уже много поработали, — напомнил Богдамир. — Дай бог каждому.

— Дай бог кажжждому! — угрожающе прошипел Кеша, отталкивая Богдамира с пульта управления и медленно притормаживая рядом с протуберанцем. — Дай бог каждому!

2005-2006