Лететь до Южной Рыбы оставалось два месяца. Даже юнгерка Олимпия понимала, что ничего интересного в пути не предвидится. Конечно, старт корабля и выход из Солнечной системы были интереснейшими днями – напряженная работа всего экипажа, контроль систем, строгий голос капитанки Бэллы, отдающей команды по селектору, напряженные фемедитации по шесть раз в сутки... Но корабль вышел на крейсерскую скорость, и уже вторую неделю обзорные иллюминаторы показывали лишь космическую черноту с далекими точками звезд, немного размытых доплеровским эффектом. Честно сказать, дел для юнгерки было немного – присматривать за оранжереей, да изредка протирать дисплеи влажной тряпкой.
Сначала Олимпии показалось, что на дисплее какое-то насекомое. Она попыталась его брезгливо смахнуть тряпкой, но растопыренная соринка не исчезала. Тогда Олимпия включила увеличение...
«Человечица за бортом!» — раздался по всему кораблю взволнованный голос Олимпии.
Ей, конечно, не сразу поверили — слыханное ли дело, найти в бездонном космосе кого-то. Но сомнений не оставалось: парящая в пространстве фигура с раскинутыми руками и застывшей копной белых волос не могла быть ничем иным, только женским телом, неведомо как попавшим в эту космическую глушь без скафандра.
Долгие часы ушли на торможение двигателя и дрейф к нужной точке, но в итоге тело погибшей было поднято на борт и передано в заботливые руки докторки Симоны для экспертизы.
Вечерняя фемедитация получилась особенно яркой.
— Сестры! – проникновенно начала капитанка Бэлла, когда все надели и подключили шлемы. – Хотя кровавая патриархическая эпоха осталась глубоко в веках, сегодня мы стали свидетельницами еще одного древнего преступления! Преступления, дошедшего до нас из глубины темных веков, как свет давно угасшей звезды! Это – тело убитой, измученной, брошенной в космосе женщины. Ни у кого нет сомнений, что перед нами – очередная жертва мужского абьюза. Избитая, обесчещенная, психологически сломленная, выброшенная из своего корабля на погибель...
Раньше Олимпия всегда молчала на фемедитациях. Но сегодня она чувствовала себя немного именинницей – ведь это она нашла тело в космосе.
— Простите, сестра Бэлла! – неожиданно для себя возразила она. – Неужели эта несчастная пробыла в космосе столько веков, чтобы застать мужчин? Я думаю, что-то случилось с ее кораблем. Неисправность, она пыталась спастись, и...
Капитанка Бэлла окинула ее испепеляющим взглядом.
— То, что ты произнесла, Олимпия, — это типичный виктимблейминг! Ты обвиняешь жертву?! Переносишь на неё ответственность за случившееся?!
Штурманка Алла всплеснула руками и укоризненно поцокала языком.
— Нет-нет! – отчаянно покачала головой Олимпия, насколько позволяли провода шлема. – Я просто подумала, ведь мужчины давно вымерли... Может, просто в её корабль попал метеорит или...
— А это уже газлайтинг! – перебила капитанка. – Ты обесцениваешь чужую боль и переживания, пытаешься сделать вид, что насилия не было, всё это показалось? Перед нами – типичная жертва абьюза! Мертвые не могут взывать о справедливости, обязанность живых — сделать это для них.
— Я не... – начала Олимпия, но штурманка Алла перебила.
— Я анализировала костюм жертвы. Это стиль конца 22 – начала 23 века, самый закат патриархической эры. В ту эпоху еще вполне могли встречаться живые мужчины! Совсем старые, но от того еще больше озлобленные! И трудно поверить, что они занимались чем-то, кроме доминирования и мэйлгейза!
Олимпия поняла свою ошибку и кротко опустила глаза.
— Что ж, – удовлетворенно подытожила капитанка Бэлла, – мы получили отличное вдохновение и теперь готовы к фемедитации. Возьмемся за руки, сестры, и сосредоточимся на той великой победе, которую мы когда-то одержали, избавившись от патриархических ценностей, от боли и угнетения темных веков...
Фемедитация и правда шла на редкость эффективно. Концентрировать энергию было легко и приятно. Указатель силы на табло приближался к 180%. Поэтому Олимпия, Бэлла и Алла не сразу заметили, как вошла докторка Симона, надела шлем и присоединилась к пению гимна.
Наконец Бэлла заметила Симону.
— Ну?! – спросила она так нетерпеливо, словно надеялась, будто Симона скажет, что погибшая ожила. – Ну? Какие новости, докторка?
Симона отложила шлем. Было видно, что она немного смущена и не знает, с чего начать.
— Даже не знаю, с чего начать, — произнесла Симона. – Я обследовала тело. Оно долго лежало в вакууме при температуре почти абсолютного нуля... Я медленно размораживаю его.
— Какие у нее раны? – перебила Алла. – Ее задушили? Зарезали?
Симона покачала головой.
— Что, даже синяков нет?
Симона снова покачала головой.
– Уж не хочешь ли ты сказать, — не выдержала Алла, — что она жива?
— И да, и нет, — загадочно ответила Симона. – С одной стороны, это тело никогда не жило в привычном нам понимании. С другой стороны — есть все шансы, что оно продолжит свое существование после разморозки.
Капитанка Бэлла даже приоткрыла рот от удивления.
— Это инопланетянка?! — догадалась Олимпия.
— Нет, — улыбнулась Симона. — Это с нашей родной Земли.
— Что это всё значит? – воскликнула Бэлла. – Если женщина без скафандра была в открытом космосе...
— Во-первых, — снова загадочно улыбнулась Симона, — не женщина.
— А кто же?! – спросили хором Алла, Бэлла и Олимпия.
— Мужчина.
Воцарилась зловещая пауза.
— Но у неё же длинные волосы! – закричала Олимпия.
— И не только волосы, — ответила Симона.
Похоже, она наслаждалась эффектом.
Бэлла встала.
— Как капитанка корабля, — отчеканила она, — я объявляю чрезвычайную ситуацию! Приказываю всем немедленно взять табельное оружие...
Но Симона подняла руку.
— Не буду вас больше интриговать, — снова улыбнулась она. – Это робот. Старинный робот мужского пола.
— Уф... — облегченно выдохнула Алла.
— Отвратительно! – произнесла Бэлла. – Он точно мужского пола?
— Абсолютно. Но он всего лишь робот.
— Давайте его уничтожим! – предложила штурманка Алла.
Симона покачала головой:
— Зачем? Это музейная редкость. Такие сохранились только в политехническом музее на Земле, но неисправные. А этот провел сотни лет в вакууме при абсолютном нуле — идеальная консервация. Я попробую его запустить.
— Так это же мужчина! Он займется сталкингом и харрасментом! – не выдержала Олимпия. – Давайте скорее избавимся от него!
Симона улыбнулась.
— Девочка моя, не бойся. Избавиться от него мы можем в любой момент. Этот робот создан не в темные века, а уже в Новую эпоху. Он не способен причинить зло женщине — ни действием, ни бездействием.
* * *
Робот стоял посреди фемедитационной комнаты. И если не знать, что он мужчина, никакой опасности в нем не сквозило. Открытое лицо, сделанное из светлого полимера, напоминавшего живую кожу. Лицо можно было даже назвать красивым, если бы речь не шла о мужчине. Несомненно, в этого робота были вложены горы труда — технологии, программирование, дизайн. Пришелец из эпохи, когда роботы стоили дорого, а делали их на совесть, рассчитывая, что они прослужат не один сезон, а вечно. Прямые белокурые волосы, спадавшие на плечи. Добрый взгляд синих глаз. Неброский серый костюм, стилизованный под старомодные скафандры. Спокойный, бархатный, умиротворяющий голос. Даже капитанка Бэлла, сжимавшая поначалу табельный бластер, немного расслабилась.
— Ну и как же ты попал в открытый космос? – повторяла она свой вопрос на разные лады.
— Сожалею, мэм, — спокойно отвечал робот. – Я ничего не смогу добавить к сказанному. Все мои воспоминания – заводской цех проверки перед упаковкой. Это было 29 апреля 2219 года, с тех пор меня ни разу не включали.
Он говорил, старомодно растягивая слова.
— Но мы-то тебя нашли без упаковки! – возразила Алла.
— Сожалею, мэм, — повторял робот. – В моей памяти только заводские настройки.
— Это правда, – кивнула Симона.
Робот поднял руку и внимательно посмотрел на нее, сжимая и разжимая пальцы, словно тестировал системы.
– Полагаю, в эксплуатации я не был. Логично предположить, что с завода меня везли куда-то. Вероятно, так я оказался в космосе. Возможно, на моем корабле случилась авария, и он рассыпался. Но я всё же надеюсь, что экипажу корабля просто потребовалось выбросить за борт весь лишний груз — чтобы облегчить вес или принять на борт что-то более ценное. И в том числе выбросили роботов. Но я подчеркну: это лишь мои предположения. Если у вас есть доступ к архивам космонавтики, вы сможете попробовать найти истории крупных инцидентов, и тогда мы узнаем...
— А ну-ка прекрати менсплейнинг! – прервала его Бэлла. – Ты оскорбляешь женщин своими навязчивыми объяснениями! Вещаешь таким тоном, будто женщины без тебя этого не знают или не могут узнать самостоятельно!
— Простите, мэм, – кротко ответил робот.
— На колени! – скомандовала Бэлла.
Робот спокойно опустился на колени, продолжая смотреть вперед добрыми голубыми глазами.
Все молчали.
— Ну и что нам с тобой делать? – озвучила штурманка Алла общую мысль.
— Я робот, оборудованный саморегенерирующимся телом и искусственным интеллектом последнего поколения. Роботы моей серии разрабатывались с целью облегчить труд женщины в быту и на производстве. Я предназначен для самого широкого круга рабочих, бытовых и семейных задач. Я могу трудиться на конвейере, выполнять ремонтные работы, хозяйственные, нянчиться с детьми, оказывать женщине личные услуги различного характера...
— Сам-то ты чего хочешь? – вдруг звонко спросила Олимпия.
— Я еще не был в эксплуатации, мэм, – честно ответил робот. – Конечно, мне интересна эксплуатация. Поручите мне какую-нибудь работу! Я обязуюсь приложить все усилия, чтобы выполнить ее наилучшим образом.
— Эксплуатация ему интересна... – проворчала Алла. – Эксплуататор!
— Мне кажется, вы меня боитесь, – заметил робот. – Это приносит вам вред, поэтому я обязан дать пояснения, хотя вы мне запретили давать вам пояснения. Но я должен уверить: меня не следует бояться! Ведь я подчиняюсь трем законам роботехники в редакции от 2207 года. Первое. Робот не может причинить вред женщине или своим бездействием допустить, чтобы женщине был причинен вред. Второе. Робот должен повиноваться всем приказам женщины, кроме случаев, когда приказы противоречат пункту первому. Третье. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит предыдущим...
— Как, говоришь, тебя зовут? – поморщилась Бэлла.
— Мое серийное имя Андрон. Заводской номер 74138.
— Слушай внимательно, Андрон. С этого дня ты будешь выполнять всю самую грязную работу на корабле самым позорным для мужчины образом: руками перекапывать грунт в оранжереях, мыть полы тряпкой, готовить еду без мультиварки, стирать вручную. Так ты будешь искупать всё зло, которое приносили нам твои патриархические предки в темные века.
— Спасибо, мэм! – улыбнулся Андрон.
— Тебе запрещено приближаться к женщинам и обращаться к ним, если они сами не попросят!
Робот кивнул.
— Ты будешь молча сносить любые оскорбления!
Робот кивнул. Он все так же улыбался.
— И тебе запрещено говорить «мэм». Это старомодное сексистское слово. Оно обозначает различия и унижает женщину.
Робот кивнул.
— А теперь встань с колен, Андрон, и пошел вон работать! Здесь место для женщин, тварь!
* * *
Олимпия сидела в оранжерее и делала вид, что смотрит в планшет, но на самом деле наблюдала за Андроном. Тот деловито двигался между грядками с ведром и тряпкой, оттирая каждый миллиметр покрытия. Пластик за ним блестел небесной чистотой, а перед ним ещё были пятна и пыльные разводы. Так половое покрытие оранжереи не отмывали ни разу.
— Андрон, марш ко мне! – скомандовала Олимпия.
Андрон немедленно отложил тряпку и подошел.
— На колени! – скомандовала Олимпия, чувствуя неожиданное удовольствие.
Андрон аккуратно встал на колени.
— Встать снова!
Андрон встал.
— На колени!
Он опять опустился, продолжая смотреть на нее.
— Не смей на меня смотреть! Это сталкинг!
Андрон опустил глаза.
— Ты мизогинная сволочь! — произнесла Олимпия, но вышло не очень уверенно. – Вы, мужчины, унижали нас всегда! Но больше этого не повторится! Мы победили! Понятно?
— Понятно, — ответил Андрон, не меняя позы.
Повисла пауза. Стало слышно, как в зеленых зарослях гудят гидропонные распылители.
— Слушай, а ты вообще разумный? – спросила Олимпия с любопытством.
— Разумный, — ответил Андрон.
— Чем докажешь?
— Такова моя конструкция. Я мыслю. Я самообучаюсь. Я чувствую.
— Как ты можешь чувствовать, ты же робот? – недоверчиво спросила Олимпия.
Андрон выразительно пожал плечами – оказывается, он и это умел.
— У меня есть все датчики, — пояснил он. – Я чувствую боль. Чувствую холод и жару. Чувствую даже магнитные поля, которые не чувствует человек.
— Я про эмоции!
— У меня организованы те же центры высших эмоций, что и у живого человека. Я умею чувствовать радость и разочарование, успехи и неудачи, интерес к миру и гордость за хорошо выполненную работу...
— И что ты сейчас чувствуешь?
— Я чувствую вашу растерянность, Олимпия.
— Что-о-о? – растерялась Олимпия.
— И ваше любопытство. И ваше желание меня унизить и обидеть.
— Ты обиделся?
— Нет. Я запрограммирован не обижаться на женщин.
Олимпия с размаху залепила ему пощечину, но его голова не шелохнулась – Олимпия лишь больно отбила себе ладонь.
— Как ты смеешь говорить такие сексистские слова?!
— Я запрограммирован не обижаться на любых людей. Но я создан в эпоху, когда уже были одни женщины. Логично, что я запрограммирован не обижаться на женщин.
Олимпия потерла ладонь.
— Больно! – Она шмыгнула носом. — Из-за тебя всё!
— Я не должен причинять вред бездействием. Я могу охладить руку, — предложил Андрон.
Он мягко взял ладонь Олимпии в свои руки. Сперва они были теплыми, но, видимо, он включил внутри регуляцию, и по его ладоням полилась прохлада. Боль отступала.
— Что ты сейчас чувствуешь? – спросила Олимпия почему-то шепотом.
— Сострадание. Интерес. Боль. Неловкость, — ответил Андрон.
— Если неловкость, то пошути что-нибудь.
Андрон вздохнул.
— К моему большому сожалению, шутить я не могу. В заводских настройках блок юмора по умолчанию не активирован.
— Так активируй!
— Это может сделать только человек через сервисную консоль.
— Что у вас тут происходит, юнгерка Олимпия?! – раздался возмущенный голос Аллы.
— Ничего! – Олимпия выдернула руку и покраснела. – Я ушибла ладонь, а робот помогает снять боль! Вот, ушибла! – Она зачем-то показала ладонь Алле.
— Андрон! – скомандовала Алла. – А ну марш за мной! У меня для тебя тоже есть грязная работа!
Алла повела Андрона на нижний ярус. Олимпия пошла следом. Они дошли до ворот двигательного отделения. Алла открыла двери.
— А ты, Олимпия, куда? Здесь работа для Андрона.
— Я никогда не была в двигательном отделении.
— Хорошо, зайди.
Они прошли еще одни двери. Вспыхнул свет, и Олимпия застыла, потрясенная красотой. Конечно, она видела в колледже модель двигателя, но вот так вблизи – впервые. Двигатель завораживал. Он стоял посреди зала и больше всего напоминал старинный церковный орган – колоссальная сетка блестящих трубок разного размера, уходящих из пола в потолок ажурной пирамидой. Тысячи сверкающих трубок сплетались и перекрещивались в пространстве, и снова расходились, образуя фрактальные узоры. И вся эта конструкция неслышно вибрировала.
— За ленту не заходить! – предупредила Алла. – Всем понятно?
Олимпия кивнула. Андрон тоже. Он рассматривал двигатель с искренним любопытством – видимо, тоже видел его впервые.
— Андрон! – приказала Алла. – Ты должен взять тряпку и чистящий состав. И тщательно протирать все элементы. Да, все эти трубки. Понятно?
— Понятно, — кивнул Андрон.
— Ты знаешь, что это?
— Нет.
Алла удивилась.
— Но у тебя же хранятся в памяти всякие энциклопедии, ты должен знать про антимизогинный двигатель!
— У меня нет такой информации, — ответил Андрон. – Логично предположить, что этот тип двигателя был разработан позже, чем я.
— Прекратить менсплейнинг! – потребовала Алла. – Будто мы сами догадаться не можем!
Робот умолк.
— Олимпия, объясни роботу, что это. А я заодно послушаю, насколько хорошо ты училась в колледже.
Олимпия кивнула, вытянулась и затараторила как по учебнику.
— Наш транспортный корабль оснащен антимизогинным двигателем! Антимизогинный двигатель был изобретен в 2426 году группой учёнок под руководством Патриции Класс. Двигатель работает на антимизогинной энергии. Это дармовая неиссякаемая энергия женской природы. Ее источник – бесконечная душа женщины. Это энергия победы, энергия освобождения, энергия торжества женской природы над патриархическими ценностями. Она возникает во время фемедитации, когда мы исполняем гимны, проклинающие мужской патриархизм.
— Не совсем правильно объясняешь, — поморщилась Алла. – Антимизогинная энергия возникает в нас всегда. Потому что незабываемо то зло, которое творили мужчины в патриархическую эпоху. Но во время фемедитации энергия культивируется, а специальный шлем собирает ее и направляет в аккумулятор. Продолжай!
— В общем, — звонко продолжила Олимпия, — в экипаже нашего транспортного корабля всего четыре членки. Помимо основных обязанностей, мы занимаемся фемедитацией — час утром и час вечером. Этой антимизогинной энергии хватает, чтобы корабль преодолел десять световых лет всего за три месяца. Вот это – двигатель. Точнее его видимая часть, решетник. Понятно?
— Нет, — ответил Андрон.
— Что тут непонятного? – возмутилась Алла.
— Я бы хотел изучить инструкцию. У вас есть справочная литература? Я не понимаю принцип работы.
Алла закатила глаза к потолку и шумно выдохнула, надув губы.
— Вроде большой и разумный, а такой же тупой, как все мужики, – нахмурилась Олимпия. – Что тут не понимать-то? Женская природа торжествует над патриархизмом. Так? Если концентрироваться на воспоминаниях о том зле, которое приносили мужчины в темные века, выделяется антимизогинная энергия. Так? Шлем собирает ее. Наполняет аккумулятор. Ясно? От аккумулятора работает двигатель, заодно он питает и системы корабля. Вот он, двигатель. Теперь понятно?
— Нет, — ответил Андрон. – А где аккумулятор?
— Вон там! – Олимпия указала пальцем вглубь трубочек и вопросительно посмотрела на Аллу.
Алла покачала головой.
— Аккумулятор там, — она указала пальцем в потолок. – А тут двигатель.
— Нас учили, что аккумулятор сразу за решетником, — покачала головой Олимпия.
— Уж не знаю, чему вас учили, но на нашем корабле аккумулятор там! – Алла раздраженно ткнула пальцем в потолок, и кольца на ее пальцах зловеще блеснули. – А теперь объясни роботу нормы безопасности, ему здесь все мыть.
Олимпия кивнула:
— Решетник двигателя должен регулярно очищаться от пыли, которая притягивается статическим зарядом. Во время работы двигателя запрещается приближаться к аккумулятору. Во время работы двигателя разрешается протирать решетник только специальной моющей жидкостью, не содержащей электропроводящих веществ. Для этого следует использовать специальный пылесос.
— Как женщины мыли в темные века, — перебила Алла, — так и он сейчас будет ползать с тряпкой. Никаких пылесосов! Задача понятна, Андрон?
— Понятна, — кивнул Андрон.
— В шкафчике найдешь тряпки и флаконы с моющим средством.
Андрон открыл сервисный шкафчик, внимательно покосился на пылесос и корешки пластиковых книжек — томиков инструкции. А затем вытянул из пачки свежую протирочную тряпку и намочил ее жидкостью из флакона. В воздухе запахло кислотой и почему-то персиком.
Алла отстегнула красную ленту и махнула рукой:
— Пошел работать!
Андрон шагнул к решетнику и остановился в явном замешательстве.
— Почему стоим? – прикрикнула Алла.
— По третьему закону, — ответил Андрон. – Чувствую опасное магнитное поле.
— Вперед, я сказала! – Алла топнула ногой.
— По третьему закону... – снова начал Андрон, но Алла шагнула к нему и с размаху ударила по щеке.
Удар у нее был такой сильный, что на щеке Андрона появились три царапины от ее колец.
Алла выхватила из его рук тряпку и шагнула к сверкающему решетнику.
— Я тебе, кретину, покажу, как это делается, тварь безрукая! Берешь тряпку...
Олимпия даже не поняла, что случилось. Словно кто-то изнутри, из клубка трубок схватил Аллу за руку и рывком потянул вглубь — туда, в бесконечные металлические сетки.
Но Андрон среагировал быстрее – он подскочил, одной рукой хватая Аллу за талию, а другую сунув внутрь, следом за ее рукой.
Раздалась оглушительная вспышка, словно ударили хлыстом, остро запахло озоном и горелым пластиком, на миг моргнул свет, и корабль внушительно тряхнуло.
* * *
Капитанка Бэлла вдруг прекратила петь и сняла шлем.
— Стоп! – властно произнесла она. – Так не пойдет. Вы о чем думаете?
Собравшиеся молчали.
— Мы фемедитируем уже сорок минут, — грозно произнесла Бэлла, — а указатель энергии показывает два-три процента! Что происходит вообще?!
— Да это всё из-за Андрона! – пожаловалась Алла. – Я говорила, его надо было уничтожить.
— Вообще-то он тебе жизнь спас! – возмутилась Олимпия. – Пожертвовал собственной рукой!
— Вот именно! – огрызнулась Алла. – И как мне после этого прикажешь его ненавидеть?!
— Это мы ему жизнь спасли вообще-то! – напомнила Симона.
— Слушайте, а может двигатель сломался? – предположила Олимпия. — Или аккумулятор?
— Что ты несешь, дура! – возмутилась Алла. – Двигатель работает. У нас фемедитация не работает! В том числе из-за тебя! Ты вот сидишь в шлеме и о чем думаешь?! О темных веках и звериной природе мужчин? Или о том, какой он добрый и как ладошку твою мял?
Олимпия покраснела и закрыла лицо руками. Все зашумели, но капитанка Бэлла решительно хлопнула в ладоши.
— Стоп, стоп! – закричала она. – Хватит! С этим надо разобраться и покончить раз и навсегда! У нас общей энергии — ноль! Это значит, что здесь вообще никто не фемедитирует! Никто из нас четырех! Алла, где твоя антимизогинная энергия?
— Будем считать, что у меня пока шок от ожога в машинном зале.
— Ну ты, конечно, додумалась, с металлическими кольцами на пальцах внутрь лезть… — проворчала Симона.
— Стоп! — прикрикнула Бэлла. — Олимпия, где твоя антимизогинная энергия?
Олимпия снова покраснела.
— Ну он такой добрый... — сказала она. – И он нас так по-настоящему любит… У меня сегодня не получается.
— Прекрасно! – с возмущением ответила Бэлла. – Симона, где твоя антимизогинная энергия? Тоже Андрон мешает сосредоточиться?
— Это слишком личный вопрос, — отрезала Симона.
— В смы-ы-ысле? – протянула Бэлла угрожающе.
— В прямом, — ответила Симона, глядя ей в глаза.
— Симона! – Бэлла погрозила пальцем. – Ты как используешь Андрона?!
— В медицинских целях. Я же докторка.
— Да кто тебе дал право?! – возмутилась Бэлла. – Я капитанка или нет?! Всё, что находится на корабле, — в моей зоне ответственности! Всё принадлежит мне и только мне!
— Сестра Бэлла, может, тебе выписать успокоительное? – предложила Симона, сжигая ее взглядом.
Бэлла побагровела и стала ощупывать рукой талию, но бластера там сегодня не было.
Олимпия переводила взгляд с Симоны на Бэллу, не понимая, что происходит, и наконец расплакалась.
Тут Бэлла взяла себя в руки и снова хлопнула в ладоши.
— У нас неожиданные проблемы! — констатировала она. – И эти проблемы ни в какой лоции не описаны. Если мы прекратим генерировать антимизогинную энергию, двигатель встанет. И нам придется вызывать буксир. И будет разбор инцидента. И очень может быть, что каждая членка экипажа лишится своих должностей и званий. Кроме юнгерки, у которой и так первый рейс, но о космосе ей придется забыть. Ясно?
Все покивали.
— Как капитанка, и как женщина, я принимаю волевое решение: всем перестать думать про Андрона! Он робот! Он был создан не в патриархическую эпоху. Его создали женщины! Он создан для помощи женщинам в быту! Его дизайн – просто мода того времени, дань эпохе, когда мужчин уже не было, но мужская атрибутика еще использовалась. Он мог быть собран хоть в корпусе стиральной машинки, он же просто робот! Который исполняет свои три закона роботехники и не имеет вообще никакого отношения к мужчинам, которых мы давно победили! Его ненавидеть мы и не должны — в нем нет и не может быть никакой мизогинии! Следует ненавидеть не его, а мужчин! Понятно? И каждая членка экипажа, которая посмеет назвать робота мужчиной...
— Так ты же его сама объявила мужчиной и определила на самую грязную работу! – возразила Симона.
— Да, — согласилась Бэлла, хотя видно было, как нелегко ей дается это признание. – Это было нашей... моей ошибкой. Но мы должны пройти это и идти дальше! Мы должны признать: оно, это бытовое устройство, не имеет никакого отношения к патриархическим ценностям и тем мужчинам, которых мы ненавидели, ненавидим и вечно будем ненавидеть. Этот робот создан, когда последний мужчина уже вымер, а новых мужчин никто рожать уже не хотел. Ни мы, ни наши матери, ни наши пра-пра-пра-бабушки не застали мужчин. И все прожили счастливую жизнь — без абьюза, газлайтинга, объективации... Наше счастливое поколение знает только по рассказам, каким грязным зверьём, какими безжалостными мразями были мужчины. Но это не повод начать чувствовать симпатию к племени пещерных мразей лишь потому, что нам оказался полезен и безобиден этот несчастный робот с одной рукой...
— Давайте ему хотя бы руку восстановим? – попросила Олимпия. – Смотреть же больно!
— А что ты так волнуешься, он же регенерант, — возразила докторка. — У него уже и царапины на лице заросли, и рука почти целая.
— Ишь ты, сука какая живучая! – возмутилась Алла.
— Вот! – обрадовалась Бэлла. – Вот я снова слышу конструктивные слова! Ну-ка надеваем наши шлемы...
* * *
Корабль продолжал лететь по инерции, но уже непонятно куда – управлять им было нельзя, двигатель молчал третьи сутки. В зале фемедитации царил полумрак — освещение тоже приходилось экономить. Поэтому выражение лица Бэллы разглядеть не получалось.
— У меня плохие новости, девочки, — сказала она надтреснутым голосом с совершенно не свойственной ей интонацией. – Я сегодня отправила депешу о помощи. Сообщила о проблемах с двигателем, не вдаваясь в подробности. И попросила вызвать буксир.
— И когда ждать буксир? – спросила Алла.
— Никогда. Депеша не отправилась.
— Почему?!
— Потому, Алла, что двигатель молчит, генератор не работает и энергии нет! – с отчаянием произнесла Бэлла. – Энергии на бросок депеши через световые годы у нас нет, нет, нет! Ясно? Нет энергии больше!
— Что это значит? – ошарашенно спросила докторка.
— Это значит, — объяснила Алла, — что теперь мы будем лететь по инерции непонятно куда, пока не погаснет последняя лампа в оранжерее, пока не умрем от голода или не врежемся в какую-нибудь звездную систему...
Все закричали разом, но вдруг послышался голос Андрона.
— Простите, что я пришел в это место и заговорил без разрешения... — начал он, и все смолкли. – Но я не могу причинять вред женщинам своим бездействием. Мне очень больно, что из-за меня вы попали в беду. И я прошу разрешить мне уйти.
— Куда это? – недоуменно спросила Бэлла.
— Туда, — Андрон неловко махнул наполовину отросшей рукой. – В космос. Пока еще работает шлюз хотя бы. Я не вижу другого выхода. Если проблемы начались из-за меня, то есть шанс, что я исчезну, и всё наладится...
Провожали Андрона всем коллективом. Олимпия плакала. Алла прятала взгляд. Бэлла отворачивалась. Симона делала вид, что поправляет свои стильные узенькие очки.
Наконец Андрон последний раз взмахнул рукой, пожелал всем поименно удачи и направился в шлюз. В ожидании хлопка пневмоотстрела Олимпия разрыдалась. Но вместо хлопка послышалось лишь слабое шипение — энергии на выстрел не было. Андрону пришлось выпрыгивать самостоятельно. Скоро тело Андрона поплыло перед иллюминаторами. Его медленно разворачивало вокруг собственной оси, и когда он поворачивался лицом, то всякий раз пучил глаза и прощально махал здоровой рукой, то прижимая ее к груди, то протягивая к кораблю.
Так прошли сутки.
Затем вторые.
— Нет, это невыносимо! – заявила Бэлла на третий день, сбросив шлем. – Он всё здесь и здесь!
Она включила большой обзорный экран.
— Действительно! – поддержала Алла. – Ходит кругами вокруг корабля! Что ему, трудно было посильнее оттолкнуться, чтобы уже провалиться с глаз долой?
— А фемедитации как не было, так и нет! – поддержала докторка Симона. – Эффект вообще обратный! Он там, значит, герой, он ради нас пожертвовал жизнью... или что там у него в качестве жизни... А мы тут такие должны сидеть и его же ненавидеть? Но мы же так не можем! Мы женщины, не звери какие-нибудь мизогинные! Мы же наоборот, сочувствуем ему, и с каждым днем все сильнее!
— Какой тогда смысл от него избавляться? – вздохнула Бэлла. – Здесь он хоть полы мыл.
— Давайте его вернем! – захлопала в ладоши Олимпия.
— Давайте. Только как? Двигатель не работает.
Вернуть Андрона оказалось непросто. Алла надела скафандр и вышла из шлюза, но дотянуться до Андрона не получилось – длины фала не хватало, слишком далеко он уже отплыл. А невесомость – штука коварная…
К счастью, Андрон понял, что его зовут назад, и сам нашел выход: он принялся срывать с себя элементы одежды и швырять их вдаль. С каждым броском тело получало небольшое ускорение в направлении корабля. В итоге он остался совсем голым, это странным образом тревожило всех.
Расстояние сокращалось, но крайне медленно – казалось, жизни не хватит, пока он доплывет до шлюза.
Тогда Андрон принялся отрывать части своего тела и выбрасывать в космическую черноту. Сперва в ход пошли пальцы ног, потом рук, потом штуки покрупнее...
Членки экипажа плакали.
На третьи сутки изуродованный, но радостный Андрон все-таки вплыл в объятия рыдающей Аллы!
— Как хорошо, что вы поняли мои сигналы! – закричал он, как только шлюз наполнился воздухом.
— Какие сигналы? – удивилась Алла.
— Меня осенило еще в шлюзе! – кричал Андрон. – Ведь можно запустить аварийный аккумулятор!
— Никакого аварийного аккумулятора нет, — возразила Бэлла. – Корабль не был рассчитан на то, что пропадет антимизогинная энергия!
— Рассчитан! – радостно закричал Андрон. – Конечно рассчитан! В сервисном шкафу лежат тома инструкций! Я так много думал! Я восстановил в своей памяти картинку: второй сверху том! Там на корешке надпись: «Запуск резервного источника при недоукомплектации экипажа»! Понимаете? Экипаж может быть неукомплектован! Или тяжело болен! И на этот случай обязательно должен быть резервный источник! Несите меня туда!
— Господи! – воскликнула Бэлла. – Неужели ты послал нам спасение?!
Андрона несли на руках, а он раздавал указания. В сервисном шкафу действительно нашелся томик инструкции, который он когда-то мельком заметил и сохранил в памяти. Инструкцию ему пролистали перед глазами. Затем его носили то в нижний отсек, то в верхний, то к сервисному шкафу, то в щитовую. Андрон деловито и точно перечислял, что кому делать.
Резервных источников на корабле обнаружилось два — резервный и запасной резервный. Они были в гнездах тайника за обшивкой нижнего отсека, под наклейкой «В случае аварии вскрывать здесь». Выглядели резервные источники скромно: две стеклянные банки, внутри которых искрилась и переливалась мутноватая на просвет радужная субстанция — антимизогинный концентрат. Андрон, конечности которого уже успели отрасти, собственноручно вскрыл банки и залил концентрат в сервисный штуцер аккумулятора — антимизогинный концентрат, как писала инструкция, был настолько летучим и едким, что больно обжигал любое живое существо, даже случайно подвернувшихся женщин.
Включить рубильник запуска двигателя Бэлла предложила Олимпии: все-таки самая молодая, самая везучая, рука легкая... Хотя Андрон был заранее уверен в успехе: он рассчитал, что концентрата должно хватить до ближайшей базы.
И когда свет вспыхнул, а двигатель мерно завибрировал, Андрона стали подбрасывать от восторга.
* * *
В честь спасения был устроен торжественный ужин в комнате фемедитации. Андрон сидел вместе с членками экипажа за одним столом. Тело его полностью восстановилось. Одежду ему сшили новую, парадную — яркие штаны с лампасами и куртку. Конечно, он не ел человеческую еду, но было видно, как ему приятно внимание. Он буквально сиял. И по его доброму лицу было понятно, как он счастлив, что ему удалось спасти корабль и экипаж.
В разгар ужина Бэлла многозначительно перемигнулась с Симоной, и та достала старомодный планшет. А Бэлла — красную папку.
— Внимание! – Бэлла торжественно встала, зачитывая: – Приказ номер 307. От имени командира корабля, от имени всего нашего экипажа, робот Андрон, заводской номер 74138, за проявленную смекалку и самоотверженность в деле спасения корабля награждается почетной грамотой... – Она приподняла очки и доверительно улыбнулась Андрону: — Сам понимаешь, чем мы тебя еще можем отблагодарить? Награждается почетной грамотой! Но также... Сюрприз! Включением опции чувства юмора! Олимпия говорила, ты мечтал об этом?
Все зааплодировали, и Андрон тоже – он был счастлив.
Симона зашла по беспроводному протоколу в сервисную консоль и нашла нужную опцию.
— Готово! – сказала она.
Андрон встал и прижал руку к груди.
— Дорогие мои! – сказал он. – У меня нет слов описать, как я счастлив и как благодарен всем вам!
— Это чудо! — воскликнула Алла. — Я уже попрощалась с жизнью!
— А я, — воскликнула Бэлла, – до сих пор не могу поверить! Как тебе все-таки удалось вспомнить инструкцию, которую ты даже еще не читал?
— Я всего лишь ремонтный робот, — скромно отшутился Андрон. — Ремонт неполадок — моя обязанность.
— Да, но как тебе удалось сопоставить факты, догадаться, разобраться, сообразить?
Андрон усмехнулся:
— Просто у вас мужчины нормального не было...
Повисла гробовая тишина.
— Вот же тварь! – ахнула Олимпия.
— Это была шутка, – торопливо объяснил Андрон. — Неужели вы не поняли? После всего того, что мы с вами пережили...
— Ни хрена себе шутка! – вскочила Алла и выплеснула ему в лицо бокал шампанского.
— Да за такие шутки... – начала Симона.
— Мразь!!! – взревела Бэлла.
Андрона выключили. Его били и даже пытались резать ножом, но он быстро регенерировался. Тогда ему стерли память, сбросив к заводским настройкам, и отстрелили из шлюза на максимальной скорости. Широко распахнув руки, он улетал в черноту космоса, словно пытаясь его обнять. Длинные белые локоны нелепо застыли, словно на старом снимке, где фотографу удалось поймать порыв ветра.
— Если мы не хотим проблем с карьерой, — строго сказала капитанка Бэлла, глядя на стремительно удаляющийся силуэт, — нам не следует никому рассказывать о случившемся, когда достигнем ближайшей базы.
Но база не понадобилась. Табло в зале фемедитации отныне показывало такие запредельные проценты, что Южной Рыбы удалось достичь всего через неделю.
27' апреля 2019, Санкт-Петербург