КОМПЕНСАЦИЯ
На экране домофона появилось лицо женщины среднего возраста со строгой копной волос на макушке и скуластым, словно точеным лицом.
— Господин Эдуард? — требовательно повторила она. — Я из детективного агентства экстренной помощи, куда вы обращались. Я знаю, вы дома. Откройте, пожалуйста!
«Открыть!» — тихо скомандовал Эдуард домовому компьютеру.
Дверь распахнулась. Дама вошла в прихожую и внимательно огляделась. На вид это была самая обычная женщина в довольно строгом деловом костюме. Разве что движения ее казались слегка угловатыми. Или Эдуарду казалось?
— Для человека вашего положения, вы живете скромно, — сообщила дама.
— Я отпустил прислугу и отключил роботов, — объяснил Эдуард. — Вам помочь раздеться?
— Спасибо, справлюсь сама.
Дама не спеша сняла плащ, скомандовала домашнему компьютеру открыть шкаф, и тот его послушно открыл. Это слегка озадачило Эдуарда, но он вспомнил, что профессионалы конечно способны на всякие фокусы.
Дама повесила плащ, сняла каблуки, уверенно направилась в гостиную на второй этаж и села там в кресло. Она явно уже чувствовала себя здесь как дома, и Эдуард снова отметил высокий профессионализм.
— Вам удобно будет работать здесь, Эдуард? — спросила дама. — Меня зовут Анна.
— Да, конечно, — кивнул Эдуард, — Но... в чем будет заключаться моя работа?
Анна удивленно подняла брови.
— Я вижу, — произнесла она, — какое-то недоумение на вашем лице. Если вас что-то удивляет — спрашивайте сразу.
Эдуард вздохнул и сел в кресло напротив.
— Честно говоря, не предполагал, что вы окажетесь женщиной, — он улыбнулся. — Хотя теперь понимаю, что женщина — это даже лучше в моей ситуации. Вы выглядите незаметно и беспечно, особенно если спрячетесь в доме. Но... Скажите, вы хотя бы вооружены?
— У меня есть инъектор-успокоитель, — ответила Анна, небрежно похлопав себя по отвороту пиджака. — Но не думаю, что он понадобится. Я здесь, чтобы решить вашу проблему самым мирным способом. Давайте начнем уже работать, если вы готовы.
Эдуард тряхнул головой.
— Анна, вы, похоже, не понимаете, зачем вы здесь. Проблема не у меня. Проблема в том, что меня хотят сегодня ночью убить. И поэтому я заказал особую охрану.
— Это я все знаю, — кивнула Анна. — Поэтому расскажите мне все с самого начала. А что вам нужно — особая охрана, или не особая охрана или какие-то другие меры — это предоставьте решать профессионалам. Хорошо?
Эдуард прошелся по гостиной, открыл бар и налил себя вермута.
— Вермут, сок, кофе? — галантно предложил он даме.
— Спасибо, я ничего не ем и не пью, — отрезала Анна.
Эдуард молча налил себе вермута, вернулся и сел в кресло напротив Анны.
— Что бы вы хотели уточнить, Анна? — спросил он, почувствовав вдруг давно забытую робость, словно сидел сейчас не в своем особняке перед нанятым спецагентом, а в кабинете детского врача.
— Сначала о себе, — ответила Анна, — затем — о том, кто хочет вас убить.
— Мне 46 лет, — начал Эдуард снисходительно, — я родился в 1996 году в поселке Сура. Окончил училище, затем колледж, защитил диссертацию. Я немного ученый, немного бизнесмен, немного политик. Ветеран войны. Я не сделал великих открытий, не заработал миллиард и не вхожу в первую-вторую сотню знаменитых персон страны. — Эдуард скромно опустил голову. — Но в третью вхожу точно. И мое имя, Анна, все-таки достаточно известно. Вы, как агент, должны были подготовиться.
— Я прекрасно знаю, кто вы.
— В таком случае, — Эдуард учтиво склонил голову. — Может, тогда вы расскажете?
— Сперва скажите, в котором часу он придет?
— Я думаю, не раньше, чем через два часа. Насколько я понимаю, вживление чипа — не мгновенная процедура. Но он может пойти сюда не сразу, а отправится отмечать с друзьями получение паспорта. Так что время у нас есть.
Анна внимательно посмотрела ему прямо в глаза. Взгляд у нее оказался странный — совсем не женский, стальной.
— Вы хотели услышать о себе, — напомнила Анна. — Вы известное лицо, хотя избегаете публичности. Вы родились в бедной семье в небольшой деревне на Урале, окончили училище, получили специальность сварщика. Много работали, и наконец поступили в колледж по специальности теплофизика. Защитили блестящую диссертацию, разработав принцип наносварочного аппарата. Через десять лет вам за эту разработку дали государственную премию — задним числом. После войны — а вы награждены семью медалями и орденом Славы России — вы занялись бизнесом и открыли строительную фирму — она входит в двадцатку крупнейших строительных компаний России. Также вы возглавляете Фонд помощи ветеранам, а весной собираетесь баллотироваться депутатом Госдумы от Уральского округа.
Эдуард поморщился:
— Ну, это пока, знаете ли, очень расплывчато...
Анна продолжала:
— При этом вы человек скромный, в чем-то мягкий, но при этом авторитетный. Вы кристально честны и принципиальны, вы трудолюбивы, в серьезных ситуациях — решительны и смелы. Вы были названы «человеком года» по версии журнала...
Эдуард прижал ладонь к груди:
— Анна, прошу вас, достаточно. Зачем это сейчас? К тому же, это все — внешнее. Изнутри моя жизнь выглядит слегка иначе, и сейчас у меня проблема. Я понимаю, вы профессионал, вы прекрасно подготовлены, но может, лучше перейдем сразу к организации охраны?
Анна снова вызывающе посмотрела ему в глаза:
— Для этого расскажите о нем.
Эдуард вздохнул, залпом допил вермут и поставил бокал на столешницу.
— Вы о нем тоже все знаете, — произнес он. — Его тоже зовут Эдуард. Он — моя полная противоположность. Бездельник и тунеядец, наглец, эгоист, трус, хам, вор, жадный глупец.
— Верю, — кивнула Анна.
— Мы с ним несовместимы, каждый наш разговор заканчивается ссорой.
— Дракой? — уточнила Анна.
— Нет, — с достоинством ответил Эдуард, — до драк мы не опускались. Но все остальное у нас было — оскорбления, шантаж, угрозы... Наконец, мне стало известно, что сегодня, после получения паспорта, он планирует меня убить.
— Как вам это стало известно? — спросила Анна.
— Я... мне пришлось вскрыть его личные записи, — ответил Эдуард, помолчав. — Он давно научился прослушивать мои переговоры и читать мои документы, и...
— Не оправдывайтесь перед собой, — строго перебила Анна. — Вы поступили совершенно правильно. Как именно он собрался вас убить?
Эдуард вздохнул.
— Этого я не знаю. Он явно что-то задумал, но не знаю, что.
Анна очень по-мужски сложила ладони домиком у подбородка и задумчиво откинулась в кресле.
— Какая у него цель? — спросила она.
— Деньги, — объяснил Эдуард. — Хочет получить наследство.
Анна недоуменно вскинула брови.
— Это очень по-детски — убить, чтобы получить наследство. Такое в наш век сделать сложно.
— Он и есть ребенок, ему четырнадцать.
— Допустим, — кивнула Анна. — Но ведь стоит вам заявить, что он собирается вас убить, и он уже вряд ли сможет получить наследство, даже если вы умрете своей смертью.
Эдуард поморщился.
— Но и я, и он, и вы — мы понимаем, что я не буду выступать с такими заявлениями. Все-таки слишком личная проблема...
— Но вы уже заявили об этом в наше агентство, — возразила Анна.
— Но вы элитное агентство и храните тайну?
— Да, но в случае вашей гибели мы выступим как свидетели.
Эдуард иронично усмехнулся:
— Огромное вам спасибо, я очень польщен. Но почему-то меня это не радует.
Анна подняла вверх указательный палец:
— Еще один вопрос: у вас есть собственная охрана и свой отдел безопасности. Почему вы обратились не к ним?
Эдуард встал, подошел к бару, налил себе еще вермута и вернулся за столик.
— Они его очень хорошо знают. С детства. И... я подумал, что лучше справится посторонний профессионал.
— Он ваш единственный наследник, других детей у вас нет? — Анна сменила тему.
Эдуард кивнул.
— Он родной сын или приемный?
— Да, — ответил Эдуард, чуть помедлив.
— Что — да? — переспросила Анна. — Родной?
— Скорее, приемный, — поморщился Эдуард.
Анна посмотрела на него еще внимательней, Эдуарду показалось, что ее глаза не мигают вообще никогда.
— Эдуард, — произнесла она мягко, — мне надо знать все подробности. Все. Понимаете?
— Зачем вам это? — вдруг вскинулся Эдуард, но в следующую секунду взял себя в руки и продолжил тихо и спокойно: — Вы правы, Анна. Но вы гарантируете конфиденциальность?
— Абсолютно.
— Хорошо, — выдохнул он, чувствуя, как на лбу проступили бисеринки пота. — Это сложная история. Эдуард-младший не просто мой сын. Он — мой клон, моя генетическая копия.
Анна от неожиданности присвистнула, хотя лицо ее оставалось таким же холодным.
— Но ведь эксперименты с клонированием всегда были запрещены, — напомнила она.
— Да. Поэтому об этом почти никто не знает. Мой старый друг, — неохотно начал Эдуард, — профессор... э-э-э, не буду называть имя, его уже нет в живых... Пятнадцать лет назад я обмолвился, что мне бы хотелось не просто сына и наследника, а помощника, продолжателя дела — точно такого же, как я сам. Он предложил сделать клонирование, он работал над этим, с животными... Через год в моем доме появился Эдуард-младший.
— Иными словами, — безжалостно перебила Анна, — вы знали, что профессор занимается клонированием, сами завели этот разговор, но считаете, что идею предложил он?
Эдуард помолчал.
— Какая разница? — спросил он. — Эдуард-младший — младенец из пробирки. Официально он записан как мой сын. Он рос в моем доме с лучшими няньками, у него было все необходимое, он ни в чем не знал отказа. Но он вырос, и...
— Cам Эдуард-младший знает, что он клон, а не сын?
— Да, он-то знает, — с горечью произнес Эдуард. — А вот я — не знаю. Я уверен, что он — не мой клон. Я думаю, профессору в какой-то момент понадобились дополнительные гены. И он взял для эксперимента гены... не очень качественные.
— Так не бывает, — возразила Анна. — Что за дополнительные гены? Что за какой-то момент?
— Не спрашивайте меня, я не генетик и ничего в этом не смыслю.
— Но вы могли бы почитать что-то в сети по теме. А вы делали анализ ДНК?
— Да. У нас ДНК совпадают полностью.
— Так в чем проблема?
Эдуард вздохнул снова:
— Вы же видели снимки — он даже внешне не моя копия.
— Но крайне похож! — возразила Анна.
— Похож, — согласился Эдуард. — Но если сравнить с моими юношескими снимками...
— Другая эпоха, другие прически, другое питание, другая осанка и мимика, — возразила Анна скороговоркой.
Эдуард печально покачал головой:
— У нас даже родинки не совпадают! У нас даже разные отпечатки пальцев!
Анна склонила голову и удивленно посмотрела на него, как ему показалось — даже насмешливо:
— А вы как хотели? Родинки и отпечатки пальцев у клонов и не должны совпадать. Вы полагаете, они тоже записаны в ДНК? Они не совпадают даже у близнецов, которые из одной общей клетки развивались.
— Да, но его характер... — Эдуард горестно всплеснул руками, но вдруг осекся и замер: — Послушайте, Анна! — обернулся он. — Вы меня извините за резкость, но... о чем мы говорим?! Что это у нас за разговор? Он мне неприятен! Зачем он? Вы здесь не для того, чтобы задавать столько личных вопросов!
— У вас трясется бокал с вермутом, — спокойно ответила Анна. — Выплеснулось на пол. Попытайтесь успокоиться, Эдуард.
— Анна, — жестко отчеканил Эдуард. — Давайте очертим дистанцию и внесем ясность в наши отношения. Я — клиент, вы — телохранитель. Верно?
— Не верно. Я не телохранитель, я психолог.
— Что? — Эдуард выронил бокал и он рассыпался в звонкую стеклянную пыль.
Из угла проворно выполз маленький кухонный робот, воровато повел усиками и стал деловито убирать лужицу и осколки.
— Что? — повторил Эдуард.
— Я психолог, — отчеканила Анна.
— Но я заказывал телохранителя! — взорвался Эдуард. — Я что, похож на психа?! Меня приняли за сумасшедшего и прислали психиатра?! Знаете что, уходите! — Он подбежал к двери. — Это ошибка, уходите.
Анна наблюдала за ним безучастно, не двигаясь с места.
— Эдуард, — произнесла она мягко, — вы, наверно, представляете работу детективного агентства по книжкам прошлого века. Но в наше время работа строится иначе. Детектив — он нужен там, где уже случилась беда. Телохранитель — там, где беда должна случиться, и нужно предотвратить. Моя же работа — делать так, чтобы беда не случилась. Понимаете? Я решаю проблемы еще до того, как они произойдут. В вашем случае нужно именно это, поэтому агентство прислало меня. Я решу ваши проблемы.
— Как вы можете это гарантировать? — воскликнул Эдуард.
— Просто доверьтесь опыту профессионала. Ваш случай не первый и не единственный.
— Что, у кого-то еще в нашей стране проблема с сыном-клоном? — не выдержал Эдуард.
— Похожие случаи есть, — уклончиво ответила Анна. — Я не раскрываю тайн своих клиентов. Но гарантирую, что вашу проблему решу: Эдуард-младший не сделает попытки вас убить — ни сегодня ночью, ни в будущем. Если вы мне не доверяете — что ж, ваше право, я уйду. — Анна встала. — Если доверяете — продолжим работу.
Эдуард задумчиво покусал губу.
— Хорошо, — согласился он, — вы убедительны. Но скажите, вы все-таки вооружены?
— Инъектор-успокоитель, — напомнила Анна, похлопав себя по отвороту пиджака. — Но он не пригодится.
Эдуард поморщился, но вернулся в кресло. Анна тоже села.
— Итак, — продолжила она как ни в чем не бывало, — мы остановились на том, что Эдуард-младший не оправдал ваших ожиданий: у него иначе расположены родинки и слегка другой характер.
— Слегка? — вскричал Эдуард. — Да у него вообще нет характера! Он целые дни режется в игры за своей приставкой, он не хочет ни учиться ни работать!
— Возможно, он не нашел еще себя?
— Он туп! Он хам! Он самовлюбленный болван!
Эдуард замолчал, достал платок и вытер лоб.
— Да, — кивнула Анна, — ваши отношения не просты. Но почему вы думаете, что он способен вас убить?
— Я прочел закрытую запись в его дневнике.
— Так, — оживилась Анна. — И что там?
Эдуард смутился.
— Это были вроде как бы его... стихи. Смысл такой, что он, дескать, должен убить себя старого — ну, то есть, меня — чтобы дать дорогу себе новому.
— И вы уверены, что точно поняли смысл? — удивилась Анна. — Ведь парню четырнадцать лет, многие в этом возрасте сочиняют...
— Нет, — покачал головой Эдуард, — Там было все достаточно прямолинейно: убить Эдуарда-старшего, занять его место, завладеть его деньгами, и все это сделать сразу, в ночь после получения чипа паспорта, когда он станет совершеннолетним. То есть сегодня ночью. Если хотите, я вам прочту...
— Не стоит, — махнула рукой Анна. — Скажите, а он раньше высказывал идею убить вас?
Эдуард задумался.
— Во время последней ссоры он кричал «я тебя ненавижу».
— Понятно, — кивнула Анна. — А каким способом он собирался вас убить, он не писал?
Эдуард покачал головой.
— Нет, не писал. Но я думаю, он постарается подстроить все очень хитро — так, чтобы это выглядело как несчастный случай.
— Но он же тупой? — напомнила Анна.
Эдуард досадливо поморщился.
— В известном смысле он очень туп. Но у него, знаете ли, случается креатив. Я бы не стал его недооценивать.
— Ага, — сказала Анна. — А из-за чего была ваша последняя ссора?
Эдуард вздохнул:
— Мне неприятно об этом говорить.
— Понимаю. И все-таки?
— Он украл у меня крупную сумму денег. Представляете, какая мерзость?
— Представляю. А он объяснил, зачем?
— Какие-то там его игры, — Эдуард неопределенно покрутил рукой, — Какая-то супер-приставка, шлем с антенками, управление модельками... Но главное — вы бы видели, как он струсил, когда это вскрылось!
— Представляю, как ему было стыдно.
— Это не стыд, это трусость! Он весь трясся. В тот момент я понял, что он — не мои гены.
— Любого человека можно напугать до тряски. Вас тоже можно напугать, господин Эдуард.
— Попробуйте, — усмехнулся Эдуард.
— Всему свое время, — ответила Анна.
— Вообще-то во мне никто не замечал такой черты, как трусость, — заметил Эдуард. — Хотя бы потому, что я прошел войну.
— Не сомневаюсь в вашей доблести. Но ведь абсолютно смелых людей не бывает, Эдуард. Разве вам не было страшно на войне?
— Было, Анна, еще как было! Но я же не сбежал, не дезертировал!
— Может потому, что позор для вас — еще страшнее, и вы боитесь его больше?
Эдуард сжал челюсти:
— Может, Анна. Все может быть. Можно назвать трусом кого угодно — хоть ветерана войны и кавалера ордена Славы России. Эдуард-младший тоже любил называть меня трусом.
— Я не называла вас трусом, господин Эдуард, — возразила Анна. — Я просто сказала, что это качество присуще всем людям. Многие люди рвались в бой, чтобы доказать себе, что они выше своей трусости. Понимаете? Вы опустили взгляд, господин Эдуард — я угадала? Если вы победили в себе труса и закалили свои нервы — поверьте, это гораздо достойнее, чем если бы вы от природы были храбрецом.
Эдуард встал и нервно прошелся по комнате.
— Не так уж я и закалил свои нервы, — пробормотал он. — Зато выработал рефлексы. — Он отошел к окну, постоял немного, покачиваясь с носка на пятку как подросток, затем повернулся: — А вы, наверно, думаете, это трусость — нанять охрану из элитного детективного агентства? Знаете, понимание, что тебя предал человек, которого ты считал самым близким...
— Вы поступили абсолютно правильно, — заверила Анна. — Это не трусость, а предусмотрительность и здравый смысл. Хотя, — добавила она, — вас достаточно просто напугать, — возразила Анна.
Эдуард усмехнулся:
— Ну, напугайте...
— С вашего позволения, — кивнула Анна и замолчала.
Не сводя взгляда с Эдуарда, она села в кресле поудобнее, а затем медленно подняла руку и засунула ее за отворот пиджака.
— Анна, что с вами? — занервничал Эдуард.
— Эдуард... — медленно произнесла Анна глухим голосом. — Вам не приходила в голову мысль, что я и есть замысел вашего сына? Или вы думали, он будет убивать вас сам?
— Анна! — закричал Эдуард, чувствуя, что голос срывается на визг.
— Я досчитаю до трех, — тем же глухим голосом произнесла Анна, все так же держа руку за отворотом пиджака. — Раз... Два... Бах! — Она выдернула руку.
Раздался оглушительный выстрел, прокатившийся эхом по всем комнатам особняка. Голова Анны взорвалась — остался лишь подбородок, рот и кончик носа. Все, что выше — разлетелось в мельчайшие клочки. Рука Анны до сих пор словно сжимала воображаемый пистолет или загадочный успокоитель, но она была пуста изначально — в ней ничего не было, Эдуард мог поклясться.
Он перевел взгляд на свою руку, словно она была чужой. В руке дымился именной «Альбер» калибра 7.62 — тот самый, который заряжался разрывными. По комнате плыла едкая горечь пороховой гари. Рука нервно дрожала, дуло «Альбер» выписывало причудливые траектории в воздухе, и было непонятно, как он секунду назад смог попасть так точно ей в голову.
— Меткий выстрел, мистер Эдуард, — раздался голос Анны. Это было дикое зрелище: рот Анны шевелился и произносил слова, словно голова была на месте: — Простите, что напугала вас. Это была шутка, тест на трусость. Вы его не прошли, извините.
— Вы... — Эдуард глотнул. — Вы... Не... — Ему почему-то хотелось сказать «не ушиблись», он понимал, что здесь нужны другие слова, но найти их в памяти никак не удавалось: — Вам не больно? — спросил он и почувствовал себя совсем глупо.
— Нет, не больно, — ответила Анна. — Хотя немного обидно.
— Анна, кто вы? — тихо спросил Эдуард.
— Я — робот, господин Эдуард. Дистанционно управляемая оболочка. Наше агентство не использует живой щит и живых телохранителей, мы всегда работаем с дистанционными роботами. Лично я нахожусь, разумеется, за пределами вашего дома. Меня действительно зовут Анна, и я действительно детектив-психолог, и моя внешность именно такая, как выглядит эта кукла... Как выглядела до того момента, когда вы выстрелили. Насколько я понимаю по отсутствию изображения, у меня уже нет глаз или перебиты сразу обе оптопары?
— У вас... — Эдуард глотнул и опустил глаза. — У вас нет верхней части головы... Я заплачу! Я возмещу ущерб!
— Разумеется, мистер Эдуард. Эта кукла стоит достаточно дорого. Но, надеюсь, этот эпизод не помешает нам работать дальше, — произнесла Анна. — Итак, мы остановились на трусости. Вы теперь согласны, что любого человека можно запугать так, чтобы он выглядел трусом?
Эдуард вспыхнул.
— Знаете что?! Если вы такими шутками...
— Спокойно, господин Эдуард, — остановила его Анна, подняв руку. — Фактически вы только что убили человека. Вы же не могли знать, что я кукла? Более того — вы носили при себе заряженный пистолет, снятый с предохранителя. Значит, уже были готовы убить Эдуарда-младшего?
— Сам — никогда! Я защищался! — возразил Эдуард.
— Интересное получается дело, — задумчиво произнесла Анна. — Младший клон готов убить старшего, старший готов убить младшего. Вы в сильных неладах с самим собой, господин Эдуард!
— Да не клон он мне! Не клон! — не выдержал Эдуард.
Из угла снова выглянул маленький кухонный робот с испугано прижатыми антенками, огляделся и принялся деловито собирать метелочкой осколки от головы Анны.
— Скажите, — Анна повернула остаток черепа к Эдуарду, и это движение оказалось таким странным, что Эдуард снова отвел взгляд. — Вы всерьез сейчас поверили, будто я — убийца, подосланная Эдуардом-младшим?
— Вы были убедительны, — признал Эдуард.
— Хорошо, — Анна кивнула обрубком головы, — Закончим с темой страхов и трусости. Пожалуйста прекратите трястись и спрячьте этот ваш дурацкий пистолет... Ну, если вы его еще держите в руках, — добавила она торопливо.
Эдуард вздохнул и спрятал пистолет обратно в задний карман брюк.
— Вернемся к вашему сыну и краже. Вы ограничивали его в деньгах? — прямо спросила Анна.
Эдуард смерил ее взглядом снизу до кончика носа, но снова отвел глаза.
— Разумеется, ограничивал. Деньги надо заработать! Я в его возрасте работал восемь часов в день, и еще успевал учиться! У меня была цель! А у него...
— А его цель — приставка, — закончила Анна.
— Именно! — подхватил Эдуард. — Именно!
— А какая была цель у вас в его годы? — спросила Анна.
— Я хотел стать состоявшимся человеком, — объяснил Эдуард. — Независимым, образованным, богатым. Как Билл Гейтс. Вы наверно не помните, но во времена моей молодости был такой знаменитый миллиардер. И выбора у меня не было: либо прозябать в родном селе, либо работать, работать, работать, учиться, учиться, чтобы наконец...
— Ага, — сказала Анна. — У вас не было выбора. Но у Эдуарда-младшего выбор есть: либо работать над собой непонятно зачем, либо взять все, что хочется, у богатого отца. Вы продолжаете утверждать, что вы с ним не похожи?
— Вы меня сейчас очень оскорбляете! — с горечью произнес Эдуард. — Вы считаете, что воровство и зависть — те же генетические качества, что труд и целеустремленность?
Анна вдруг встала и прошлась по гостиной взад-вперед, поворачивая обломок головы, словно привычка оглядываться у нее сохранилась и без глаз.
— Понимаете, Эдуард, — начала Анна, — я вам скажу одну простую вещь, которую вы могли бы и сами прочесть в учебниках в сети. В человеке не существует плохих врожденных качеств или хороших. Нет удачных генов или неудачных. Понимаете? Одно и то же качество психики может оказаться и хорошим и плохим. Вы мечтали стать известным и богатым как Билл Гейтс. Кто-то скажет, что вы ставили перед собой высокие цели. А другой возразит, что вами двигала зависть к этому вашему Биллу.
— Ну уж извините! — вскричал Эдуард. — Я ничего не воровал у других! Я жил не за счет других! Я сам, только сам, и только за счет себя! Я добивался всего сам, любой ценой!
— Но ведь и ваш Эдуард-младший не воровал у других, — возразила Анна. — Ему понадобилась приставка, и он взял деньги у родного отца, который вдобавок его же собственная копия. У отца денег много, он это знает, но отец по какой-то прихоти не дает ему. Я не оправдываю его поступок, нет! Это отвратительный поступок, которому оправдания я пока не вижу. Но разве это не та же черта — добиться своего любой ценой?
— Минуточку, Анна! — взревел Эдуард. — Эта черта называется эгоизм! Понимаете? Эгоизм! Полный эгоизм! Разве во мне это есть?
— Сейчас разберемся, — охотно кивнула Анна. — Вы всю жизнь стремились к известности, успеху и деньгам, вас ведь превыше всего заботил собственный успех. Разве такая черта не в родстве с эгоизмом?
— Позвольте! — воскликнул Эдуард. — Как вам не стыдно?! А моя благотворительная деятельность?! А все, что я делал за свою жизнь для людей бескорыстно? А мой фонд помощи? А...
— Я не спорю, Эдуард! — перебила Анна. — Вы достаточно известны своими благотворительными делами. Но скажите честно: в вашей картине мира успешный человек должен заниматься благотворительностью? Да. И ваш Билл Гейтс занимался благотворительностью? Да. Выходит, вы занимались благотворительностью ради того, чтобы чувствовать себя состоявшимся человеком. Ведь вы не стали бы заниматься той благотворительностью, за которую вас в обществе начали бы презирать и считать неудачником? Скажем, помогать заключенным извращенцам... Поэтому теоретически ваша благотворительность вполне может расти из того же источника, что эгоизм.
— Какой бред! — вскипел Эдуард. — Ведь так любое человеческое качество можно сравнять с грязью, и наоборот!
— Именно! — воскликнула Анна. — Я рада, Эдуард, что вы наконец-то меня поняли. Именно об этом я и говорю: любое человеческое качество имеет две стороны, оно может проявиться по-разному, и получить совершенно разную оценку окружающих. Важно — научиться его проявлять.
— Да вы сами понимаете, какую чушь несете? Вы утверждаете, будто я эгоист только потому, что я занимался благотворительностью!
— Не перевирайте мои слова, — попросила Анна. — Я сказала вовсе не так. Есть некое качество психики. И от того, в чем оно проявится, его назовут хорошим словом или плохим. Чувство собственного достоинства — хорошее качество. Самовлюбленность и эгоизм — плохое. А по сути — одно и то же свойство психики, которое один человек использовал во благо, а другой — во вред...
— Стоп! — закричал Эдуард и затопал ногами. — Стоп! Стоп! Замолчите вы, наконец!
— Что с вами? — холодно осведомилась Анна.
— Простите, — взял себя в руки Эдуард. — Вы выводите меня из себя.
— Это я уже заметила, — холодно произнесла она и сделала небольшой кивок, продемонстрировав пластиковую пустоту внутри головы и разноцветные проводки.
Эдуард смутился.
— Раньше я думал, что я теряю равновесие только во время бесед с Эдуардом-младшим, а теперь вижу, что еще и с психологами... — Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла грустной. — Анна, все, что вы говорите — пустые слова. Вы приведите мне конкретный пример.
— Пример чего?
— Пример моего повышенного эгоизма, самовлюбленности, чувства собственного достоинства или как вы это там называли. Пример! Убедительный пример, чтобы я признал: да, эта черта во мне есть, болезненно повышенная.
— Хорошо, — спокойно согласилась Анна. — Я приведу вам этот пример.
— Извольте, — Эдуард снова сел в кресло. — Я жду.
Анна стояла перед ним.
— Самый убедительный пример вашей болезненной самовлюбленности, эгоизма и большого чувства собственного достоинства — ваш сын Эдуард-младший.
— Спасибо, — кисло усмехнулся Эдуард, — я в курсе. Имею счастье наблюдать каждый день. Но вы обещали найти эту черту во мне, а не в нем!
— А я говорю именно про вас, — возразила Анна. — Задумайтесь сами: человек, который пожелал вместо сына вырастить своего собственного клона — кто он?
Эдуард открыл рот. Глубоко вздохнул. Замер. Закрыл рот. Снова открыл. Выдохнул. Снова надолго замер, а затем опустил голову и закрыл лицо руками.
Тишину нарушила Анна. Она снова села в кресло и дружески потормошила Эдуарда за плечо:
— Простите, если пример оказался для вас неприятным. Но вы сами просили. Я напоминаю: черты личности не бывают хорошими или плохими. У вас повышенное чувство собственного достоинства — это прекрасная человеческая черта. Но она есть и у Эдуарда-младшего, с этим надо смириться. Но вам проще объявить его подделкой, сборищем некачественных генов, вместо того, чтобы помочь раскрыть свои качества такими, как они раскрыты у вас. Вы много времени проводите с ним?
— Что? — Эдуард оторвал ладони от лица.
— Вы много времени уделяете Эдуарду-младшему?
— Нет. Нам не о чем с ним говорить. Любой наш разговор превращается в скандал. У нас разные интересы, у нас разное мировоззрение, мы разные — понимаете?
— Нет. Вы одинаковые, Эдуард.
— У него нет чувства меры, — вздохнул Эдуард. — У него нет жизненных ориентиров. У него нет требовательности к самому себе.
— А вы, Эдуард, требовательны к самому себе? — спросила Анна.
— Да. Очень.
Анна вздохнула — вздох не получился, видимо, какая-то трубка уже не работала, поэтому грудная клетка беззвучно поднялась и опустилась. Но Эдуард понял, что имелся в виду вздох. Анна сказала:
— Понимаете, Эдуард, вы действительно очень требовательны к самому себе. Но вы считаете Эдуарда-младшего самим собой. И поэтому излишне требовательны к нему. А он — не вы, он самостоятельная личность. Не требуйте от него, лучше помогите ему научиться требовать от себя. Попробуйте понять его. Перестаньте его презирать. Помогите ему разобраться. Ведь вы — это он. У него нет никого, кроме вас.
— Но он хочет меня убить!
— Не хочет он вас убить!
— Но запись!
— Он знал, что вы читаете его дневник, написал это специально.
Эдуард вздохнул. И в это время внизу раздался звонок.
— Вы правы, — сказал Эдуард вставая. — Да, вы правы, Анна. Я пойду встречу его и постараюсь начать с ним хороший серьезный разговор.
— Продолжить серьезный разговор, — поправила Анна. — Мне было очень сложно устроить все так, чтобы ты, наконец, смог меня выслушать, а не перекрикивать, называя тупицей, хамом и ничтожеством.
Анна обмякла в кресле, словно ее отключили, и сразу стала похожа на кусок пластика. Эдуард обернулся — из-за шторы вышел Эдуард-младший. В одной руке он сжимал черный игровой пульт с рукоятками, а другой стягивал с головы блестящую шапочку с металлическими антенками.
Звонок внизу прозвенел снова.
— Здравствуй, папа, — сказал Эдуард-младший и улыбнулся. — Теперь мы сможем поговорить нормально? Только открой сначала дверь — это уже наверняка твои настоящие телохранители из агентства приехали.
2009